О романе Булгакова «Мастер и Маргарита» уже написано очень много и еще, наверное, немало будет написано. Как только ни трактовали эту книгу?! Одни видели в ней апологию дьявола, любование мрачной силой, какое-то особое, едва ли не болезненное пристрастие автора к темным стихиям бытия. Другие же, вполне атеистически настроенные, упрекали писателя в «черной романтике» поражения, капитуляции перед миром зла. Сам Булгаков называл себя «мистическим писателем», но его мистика не помрачала рассудок и не запугивала читателя.
Одной из главных мишеней очистительной работы Воланда становится самодовольство рассудка, в особенности рассудка атеистического, сметающего с пути заодно с верой в Бога всю область загадочного и таинственного. С наслаждением отдаваясь вольной фантазии, любуясь мрачным могуществом Воланда, автор подсмеивается над уверенностью, что все в жизни можно спланировать, а процветание и счастье людей устроить легко — надо только захотеть. Булгаков осмеивает самодовольную крикливость рассудка, уверенного в том, что, освободившись от суеверий, он создаст точный чертеж будущего, рациональное устройство всех человеческих отношений и гармонию в душе самого человека. Здравомыслящие литературные сановники вроде Берлиоза, давно расставшись с верой в Бога, не верят даже в то, что им способен помешать, поставить подножку его величество Случай. Несчастный Берлиоз, точно знавший, что будет делать вечером на заседании Массолита, всего через несколько минут гибнет под колесами трамвая. Так и Понтий Пилат в «евангельских» главах романа кажется себе и людям человеком могущественным. Но проницательность Иешуа поражает прокуратора не меньше, чем собеседников Воланда странные речи иностранца на скамейке у Патриарших прудов. Самодовольство римского наместника, его земное право распоряжаться жизнью и смертью других людей впервые поставлено под сомнение. Пилат решает судьбу Иешуа. Но, по существу, Иешуа свободен, а он, Пилат, отныне пленник, заложник собственной совести. И этот двухтысячелетний плен — наказание временному и мнимому могуществу.
Один из парадоксов романа заключается в том, что, изрядно набедокурив в Москве, шайка Воланда в то же время возвращала к жизни порядочность, честность и жестоко наказывала зло и неправду, служа как бы тем самым утверждению нравственных заповедей.
Булгаковская Маргарита — зеркальное отражение Фауста. Фауст продал душу дьяволу ради страсти к познанию и предал любовь Маргариты. Маргарита Булгакова готова совершить сделку с Воландом — она становится ведьмой ради любви и верности Мастеру.
Мысль о преображении, перевоплощении всегда волновала Булгакова. На низшей ступени — это преображение внешнее. Но способность к смене облика на другом этаже замысла перерастает в идею внутреннего преображения. В романе свой путь душевного обновления проходит Иван Бездомный и в результате заодно с прошлой биографией теряет свое искусственное и временное имя. Только недавно в споре с сомнительным иностранцем Бездомный, вторя Берлиозу, осмеивал возможность существования Христа, и вот уже он, в бесплодной погоне за Воландовской шайкой, оказывается на берегу Москвы-реки и как бы совершает крещение в ее купели. С бумажной иконкой, приколотой на груди, и в нижнем белье является он в ресторан Массолита. В новом облике Иван выглядит сумасшедшим, но в действительности это путь к выздоровлению, потому что, лишь попав в клинику Стравинского, герой понимает, что писать скверные антирелигиозные агитки — грех перед истиной и поэзией. Берлиозу за его неверие в чудеса отрезали голову, а Иван, повредившись головой, потеряв рассудок, как бы обретает его. Прозрев духовно, он отказывается от претензии на всезнание и всепонимание.
Перевоплощение отметит и фигуру Мастера. Притягивает к себе загадка слов, определивших посмертную судьбу Мастера: «Он не заслужил света, он заслужил покой». Учитель Левия Матвея не хочет взять Мастера «к себе, в свет», и это место романа не зря стало местом преткновения для критиков, потому что, по-видимому, именно в нем заключено собственно авторское отношение к вере и к идее бессмертия. Выбирая посмертную судьбу Мастеру, Булгаков выбирал судьбу себе. За недоступностью для Мастера райского «света» («не заслужил»), решение его загробных дел поручено Воланду. Но сатана распоряжается адом, а там, как известно, покоя не жди. О бессмертии как о долговечной сохранности души, «убегающей тле-нья», думал Булгаков, сочиняя свою главную книгу.
Волновала Булгакова и судьба наследования идей — преданным Левием Матвеем или прозревшим Иваном Бездомным. Научный сотрудник Института истории и философии Иван Николаевич Понырев как ученик, увы, не более даровит, чем не расстающийся с козьим пергаментом Левий Матвей. Иван Бездомный обретает нравственное сознание как наследный дар русской интеллигенции, к которой принадлежали Чехов и Булгаков. Вместе со своей клетчатой кепкой и ковбойкой он оставляет на берегу Москвы-реки былую самоуверенность. Теперь он полон вопросов к себе и миру, готов удивляться и узнавать. «Вы о нем... продолжение напишите», — говорит, прощаясь с Иваном, Мастер. Не надо ждать от него духовного подвига, продолжения великого творения. Он сохраняет доброе здравомыслие — и только. И лишь одно видение, посещающее его в полнолуние, беспокоит его временами: казнь на Лысой горе и безнадежные уговоры Пилата, чтобы Иешуа подтвердил, что казни не было...
Бесконечно длящаяся мука совести. Ее никогда не будет знать Мастер, проживший жизнь скорбную, но достойную человека.
По профессии Михаил Афанасьевич Булгаков был врачом. И первые его писательские работы были навеяны впечатлениями земского врача. Видимо, медицина располагаетк глубинным размышлениям о жизни. Вспомним Чехова — он тоже был медиком. О Чехове в связи с Булгаковым-мистиком я вспомнил потому, что, по некоторым литературным источникам, например — эссе В. Розанова, Антон Павлович в жизни не лишен был мистических убеждений и настроений.Итак, можно предположить, что мистическое мироощущение свойственно в той или иной степени всем врачам. Это понятно, потому что им приходится быть частыми свидетелями смерти людей. Булгаков не избежал мистических настроений, но они у него вылились в сатиру. К своему роману «Мастер и Маргарита» Булгаков шел длинным путем: в начале 20-х годов им был задуман роман «Инженер с копытом», и лишь с 1937 года этот роман стал называться «Мастер и Маргарита». Как видим, мистическая символика с самого начала творческого пути интересовала автора. Но интересовала как символика, не более того. Мистику Булгаков использовал во многих своих вещах как более удобную для него форму передачи своих размышлений о жизни.
Дьяволиада — один из любимых булгаковских мотивов, ярко был выписан в «Мастере и Маргарите». Но мистика в романе играет вполне реалистическую роль и может служить примером гротеско-фантастического, сатирического обнажения противоречий действительности. Воланд карающей силой проносится над Москвой. Его жертвами становятся глумливые и непорядочные люди. Потусторонность, мистика с этим дьяволом как бы не вяжутся. Если такого Воланда не был бы в государстве, погрязшем в пороках, то его надо было бы выдумать.
И вообразили, что спрятались: к буфетчику с «рыбкой второй свежести» и золотыми десятками в тайниках; к профессору, чуть подзабывшему Гиппократову клятву; к умнейшему специалисту по «разоблачению ценностей...»
Совсем не дьявол страшен автору и его любимым героям. Нечистая сила для автора не существует в действительности, как не существовало и богочеловека. В романе Булгакова живет иная, глубокая вера — в исторического человека и в непреложные нравственные законы. Не то плохо, что Берлиоз отрицает существование Бога и страстно доказывает это незнакомцу на Патриарших, а то, что Берлиоз полагает, что раз Бога нет, стало быть, все дозволено.
Мистическое возникает в романе только после упоминания на первых страницах имени философа Канта. Это совсем не случайно. Для Булгакова идея Канта — программная. Он вслед за философом утверждает, что нравственные законы заключены в человеке и не должны зависеть от религиозного ужаса перед грядущим возмездием, тем самым страшным судом, язвительную параллель которому можно легко усмотреть в бесславной гибели начитанного, но бессовестного атеиста, возглавлявшего Московскую ассоциацию писателей.твенные законы заключены в человеке и не должны зависеть от религиозного ужаса перед грядущим возмездием, тем самым страшным судом, язвительную параллель которому можно легко усмотреть в бесславной гибели начитанного, но бессовестного атеиста, возглавлявшего Московскую ассоциацию писателей.
И Мастер, главный герой книги, написавший роман о Христе и Пилате, тоже далек от мистики. Им написана на историческом материале книга, глубокая и реалистическая, далекая от религиозных канонов. Этот «роман в романе» фокусирует в себе этические проблемы, которые должны решить для себя -каждое поколение людей, а также каждая отдельная мыслящая и страдающая личность.
Итак, мистика для Булгакова лишь материал. Но читая «Мастера и Маргариту», порой все же ощущаешь, будто тени Гофмана, Гоголя и Достоевского бродят неподалеку. Отзвуки легенды о великом инквизиторе звучат в евангельских сценах романа. Фантастические мистерии в духе Гофмана преображены русским характером и, утратив черты романтической мистики, становятся горькими и веселыми, почти бытовыми. Мистические мотивы Гоголя возникают лишь как лирический знак трагизма, когда роман подходит к завершению: «Как грустна вечерняя земля! Как таинственны туманы над болотами. Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью, кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз, тот это знает. Это знает уставший. И он без сожаления покидает туманы земли, ее болотца и реки, дается с легким сердцем в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его».
«Рукописи не горят», — произносит один из героев романа, пытаясь сжечь свою рукопись, но это не приносит ему облегчения. Мастер помнит текст наизусть. Человеческая память добра и справедливости выше всякой мистики. Булгаков это знал.
