О стихотворении А. Блока «Незнакомка» (1)

Когда вспоминается поэзия А. Блока, первое, что обычно приходит в голову, — стихотворение «Незнакомка». Конечно, это одно из самых сильных и самых завершенных стихотворений поэта. Но дело не только в этом.В «Незнакомке» звучит целый ряд мотивов, характерных для поэзии раннего А. Блока, но звучат они как-то необычно. Например, подчеркивается время действия — вечер:

По вечерам над ресторанами

Горячий воздух дик и глух...

И каждый вечер друг единственный

В моем стакане отражен...


Вечер в ранней лирике А. Блока — время таинственное, время, когда душа трепещет в ожидании Прекрасной Дамы, время, когда Она появляется:


Там сумерки невнятно трепетали,

Таинственно сменяя день пустой.

Кто, проходя, души моей скрижали

Заполонил упорною мечтой?


Так писал юный Блок, прошло всего несколько лет — и те же сумерки лишены таинственного ореола, слово «вечер» в строке стоит рядом со словом «рестораны», и трудно в этом пространстве представить себе Прекрасную Даму.

Нет, дамы в стихотворении тоже есть, но отнюдь не прекрасные:


Среди канав гуляют с дамами Испытанные остряки.

Прекрасная Дама в первом томе появилась «из сумрака зари», шла «голубыми путями», сияя «лазурью золотою». Здесь и она предстает в окружении «презренной прозы».

То же самое происходит с менее важными, но также концентрирующими в себе сущность блоковского мира мотивами. Слезы в ранней лирике, например, очистительные, возвышенные, преображающие душу. А в «Незнакомке»:


Чуть золотится крендель булочной,

И раздается детский плач.

Плач — просто деталь унылого пейзажа, проза жизни. Точно также луна в первом томе — богиня Селена, покровительница колдунов, окно в потусторонний мир:


Земля пустынна, ночь бледна,

Недвижно лунное сиянье,

В звездах — немая тишина —

Обитель страха и молчанья.


И вот в каком окружении появляется луна в «Незнакомке»:


Над озером скрипят уключины,

И раздается женский визг,

А в небе ко всему приученный,

Бессмысленно кривится диск.


Что же происходит? Значит ли это, что А. Блок просто осмеивает в стихотворении «Незнакомка» все то, чем он жил предыдущие несколько лет? Так считали некоторые современники поэта и, наверное, не совсем безосновательно. Нет, конечно, не смех звучит в этом стихотворении, а трагическая ирония. Вечер, Прекрасная Дама, Луна — все это существует в ином, идеальном мире. Раньше поэт и жил в нем, полностью отвлекаясь от реальности, от «страшного мира». И мир идеальный, опрокинутый в эту повседневную,

обыденную реальность, не может не исказиться. Боль этого искажения и переживается в стихотворении.

Но надо что-то делать с этой болью — и появляется Незнакомка. Кто она? На первый взгляд, сфера ее существования — «страшный мир», обыденность:


И медленно пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна...


Но чем более вглядывается в нее поэт, тем неосязаемее, бесплотнее этот мир становится. В конце концов возникает сомнение: а действительно ли поэт видит Незнакомку? Может быть, он видит что-то другое?


И странной близостью закованный,

Смотрю за темную вуаль,

И вижу берег очарованный

И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,

Мне чье-то солнце вручено...


А куда, собственно, подевалась девушка? Она полностью перешла во внутреннюю реальность поэта («И перья страуса склоненные в моем качаются мозгу»). В этой внутренней реальности она преобразилась до неузнаваемости, также, как и весь «страшный мир». И такая способность преобразования, творческой перестройки реальности — действительно «сокровище», дар, жизненно необходимый для поэта. Но она же — и проблема. Не зря в финальном четверостишии рифмуются, то есть приравниваются друг к другу, слова «сокровище» и «чудовище». Творческое преобразующее видение действительно может превратить чудовище в сокровище, или, как пишет А. Блок в одном из своих прозаических эссе, «увидеть дантову Беатриче в сологубовской Недотыкомке».

Блоковское стихотворение представляет собой именн