Размышления над творчеством О. Мандельштама

Мандельштам — пример доблестного овладения материалом жизни. В самых горьких стихах у него не ослабевает восхищение жизнью, в самых трагических, таких, как «Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма...», звучит этот восторг, воплощенный в поразительных по новизне и силе словосочетаниях: «Лишь бы только любили меня эти мерзкие плахи, Как нацелясь на смерть городки зашибают в саду...» И чем труднее обстоятельства, те: ощутимей языковая крепость, тем пронзительнее и удивительней подробности. Тогда-то и появились такие дивные детали, как «океанических нитка жемчугов и таитянок кроткие корзины». Кажется, за стихами Мандельштама просвечивает то Моне, то Гоген, то Сарьян...Не ограничена еще моя пора
И я сопровождал восторг вселенский,
Как вполголосая органная игра
Сопровождает голос женский...

Это сказано 12 февраля 1937 года. Счастье возникало в момент создания стихотворения, может быть, в самой тяжелой ситуации, и чудо его возникновения поражает больше всего.

Не разнять меня с жизнью —
Ей снится
Убивать и сейчас же ласкать...

Кажется, человек, идущий по воде, внушил бы нам меньший трепет. Непонятно, каких чудес нам еще нужно, если ежегодно в мае на пустыре зацве¬тает сирень, если на почве бедности, неизвестности или прирожденного забвения, войн и эпидемий на¬писана музыка Баха и Моцарта, если из «каторж¬ной норы» до нас дошли слова декабриста Лунина о том, что в этом мире несчастны только глупцы и животные, если у нас под рукой лежат воронеж¬ские стихи. Переживание стихов как счастья — это и есть счастье. Еще нелепей жалобы на то, что его нет в жизни, что оно возможно лишь в поэзии. «Нет счастья в жизни» — это вообще не человеческая, а уголовная формулировка. На противоборстве сча¬стья и беды, любви к жизни и страха перед ней дер¬жится вся поэзия и, в особенности, — Мандельшта¬ма, выдержав самое тяжелое испытание в истории русской поэзии.
Так же он мог сказать и о своей душе. «Зрячих пальцев стыд и выпуклая радостность узнавания» водили его пером. Даже для изображения смерти Мандельштам привлекает самые живые и ощути¬мые подробности:

Лиясъ для ласковой, только что снятой, маски,
Для пальцев гипсовых, не держащих пера,
Для укрупненных губ, для укрепленной ласки
Крупнозернистого покоя и добра...

В чем выражается любовь к изображаемому предмету? В ласковом, самозабвенном внимании к нему. «Вода на булавках и воздух нежнее лягуши¬ной кожи воздушных шаров». Такое пристальное внимание, готовое поменяться местом с изображае¬мой вещью, влезть в ее «шкуру», почувствовать за нее и ведет, и согревает эту поэзию, дает возмож¬ность ощутить подноготную мира и нашего созна¬ния.
«Мы стоя спим в густой ночи под теплой шап¬кою овечьей», «Тихонько гладить шерсть и ворошить солому, как яблоня зимой, в рогоже голодать», «Клар¬нетом утренним зазябливает ухо», «Как будто я про¬вис на собственных ресницах»...
Разумеется, эта способность «впиваться в жизнь» замечательно сочетается у Мандельштама с высо¬ким интеллектуализмом, но он не имеет ничего об¬щего с абстракциями, рассудочностью, погружен жизнь, природу, историю, культуру, сцеплен с ми ром и мгновенно откликается на его зов. Здесь обрываю себя, чтобы не уйти в сторону, к тому, чем много и полно сказано в литературе о Ман¬дельштаме.
Поэзия внушает счастье и мужество, она — наш союзник в борьбе с «духом уныния».

Народу нужен стих таинственно родной,
Чтоб от него он вечно просыпался.
И льнянокурою каштановой волной —
Его звучаньем умывался.

В своей провидческой пушкинской речи Блок говорит о тех, кто собирается «направлять поэзию по каким-то собственным руслам, посягая на ее тай¬ную свободу и препятствуя ей выполнять ее таин¬ственное назначение».

Не ма¬териальные ценности накопили мы, не благополучие, не уверенность в себе — мы накопили опыт. Истори¬ческий, человеческий. Не будем унывать. Ведь даже последние два десятилетия, «годы застоя», как при¬нято их сейчас называть, не прошли впустую для тех, кто «мыслил и страдал», не изменил себе, кто, не до¬жидаясь общественных перемен, задолго до них су¬мел стать свободным человеком.
Думать иначе — значит предать наших друзей, ушедших из жизни в эту эпоху, помогавших нам справиться с ней.

    МАНДЕЛЬШТАМ Осип Эмильевич (1891 - 1938), поэт, переводчик.
    Родился 3 января (15 н.с.) в Варшаве в семье мастера-кожевенника, мелкого торговца. Через год семья поселяется в Павловске, затем в 1897 переезжает на жительство в Петербург. Здесь заканчивает одно из лучших петербургских учебных заведений - Тенишевское коммерческое училище, давшее ему прочные знания в гуманитарных науках, отсюда началось его увлечение поэзией, музыкой, театром (директор училища поэт-символист Вл.Гиппиус способствовал этому интересу).
    В 1907 Мандельштам уезжает в Париж, слушает лекции в Сорбонне, знакомится с Н.Гумилевым. Интерес к литературе, истории, философии приводит его в Гейдельбергский университет, где он слушает лекции в течение года. Наездами бывает в Петербурге, устанавливает свои первые связи с литературной средой: прослушивает курс лекций по стихосложению на "башне" у В.Иванова.
    Литературный дебют Мандельштама состоялся в 1910, когда в журнале "Аполлон" были напечатаны его пять стихотворений. В эти годы он увлекается идеями и творчеством поэтов-символистов, становится частым гостем В.Иванова, теоретика символизма, у которого собирались талантливые литераторы.
    В 1911 Мандельштам поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета, желая систематизировать свои знания. К этому времени он прочно входит в литературную среду - он принадлежит к группе акмеистов (от греческого акме - высшая степень чего-либо, цветущая сила), к организованному Н.Гумилевым "Цеху поэтов", в который вхолили А.Ахматова, С.Городецкий, М.Кузмин и др. Мандельштам выступает в печати не только со стихами, но и со статьями на литературные темы.
    В 1913 вышла в свет первая книга стихотворений О.Мандельштама - "Камень", сразу поставившая автора в ряд значительных русских поэтов. Много выступает с чтением своих стихов в различных литературных объединениях.
    В предоктябрьские годы появляются новые знакомства: М Цветаева, М.Волошин, в доме которого в Крыму Мандельштам бывал несколько раз.
    В 1918 Мандельштам живет то в Москве, то в Петрограде, потом в Тифлисе, куда приехал ненадолго и потом приезжал снова и снова. Н.Чуковский написал: "...у него никогда не было не только никакого имущества, но и постоянной оседлости - он вел бродячий образ жизни, ...я понял самую разительную его черту - безбытность. Это был человек, не создававший вокруг себя никакого быта и живущий вне всякого уклада".
    1920-е были для него временем интенсивной и разнообразной литературной работы. Вышли новые поэтические сборники - "Tristia" (1922), "Вторая книга" (1923), "Стихотворения" (1928). Он продолжал публиковать статьи о литературе - сборник "О поэзии" (1928). Были изданы две книги прозы - повесть "Шум времени" (1925) и "Египетская марка" (1928). Вышли и несколько книжек для детей - "Два трамвая", "Примус" (1925), "Шары" (1926). Много времени Мандельштам отдает переводческой работе. В совершенстве владея французским, немецким и английским языком, он брался (нередко в целях заработка) за переводы прозы современных зарубежных писателей. С особой тщательностью относился к стихотворным переводам, проявляя высокое мастерство. В 1930-е, когда началась открытая травля поэта и печататься становилось все труднее, перевод оставался той отдушиной, где поэт мог сохранить себя. В эти годы он перевел десятки книг. Осенью 1933 пишет стихотворение "Мы живем, под собою не чуя страны...", за которое в мае 1934 был арестован. Только защита Бухарина смягчила приговор - выслали в Чердынь-на-Каме, где пробыл две недели, заболел, попал в больницу. Был отправлен в Воронеж, где работал в газетах и журналах, на радио. После окончания срока ссылки возвращается в Москву, но здесь ему жить запрещают. Живет в Калинине. Получив путевку в санаторий, уезжает с женой в Саматиху, где он был вновь арестован. Приговор - 5 лет лагерей за контрреволюционную деятельность. Этапом был отправлен на Дальний Восток. В пересыльном лагере на Второй речке (теперь в черте Владивостока) 27 декабря 1938 О.Мандельштам умер в больничном бараке в лагере. В.Шкловский сказал о Мандельштаме: "Это был человек... странный... трудный... трогательный... и гениальный!" Жена поэта Надежда Мандельштам и некоторые испытанные друзья поэта сохранили его стихи, которые в 1960-е появилась возможность опубликовать. Сейчас изданы все произведения О.Мандельштама.