Речевая стилистика Хлестакова в комедии «Ревизор»

То, что творится с И. А. Хлестаковым, - чудо: в течение одного дня он рождается, женится и умирает с тем, чтобы снова воскреснуть. Если даже неловкий и застенчивый Акакий Акакиевич Башмачкин воскрес, то такому расторопному малому, как Хлестаков, воскреснуть не составляет решительно никакого труда. И он воскресает, воплотившись в реальность листка бумаги, исписанного хлесткими характеристиками его однодневной паствы. Воскрешению и смерти, впрочем, предшествовало рождение. Один день жизни реального Ивана Александровича Хлестакова вбирает в себя всю жизнь его двойника, ревизора. Иван Александрович и его двойник все время совмещены; и если одного породил упоминаемый в комедии старый барин, то другого - ровесник барина, смертельно испуганный городничий.Хлестаков беспомощен, как младенец: широко рот раскрыл, чмокает, руки умоляюще простирает то к Осипу, то к трактирному служащему. Это, впрочем, лишь прелюдия к восприятию новорожденного. Появляются городничий и Добчинский. И тогда-то новорожденный получает то, чего он алкал: с ним отправляются на прогулку, его кормят, поят, - правда не млеком, коего он словно бы просил, «разнообразно сжимая свои губы», а из «бутылки-толстобрюшки», в которой плещится такая мадера, что «слона повалит с ног». Все, что происходит с Хлестаковым, можно обозначить одним словом: с ним нянчатся. В доме городничего ему спешат «поставить кровать, рукомойник и прочее» (снова кровать, а о том, что такое «прочее», догадаться нетрудно: чиновные нянюшки только что на горшок Хлестакова не сажают собственноручно). Его укладывают спать и разве лишь колыбельной ему не поют.

И растет новорожденный не по дням, а по часам. Он - уже подросток, солидный мальчик («говорит так, как старик»). Он принимает даяния, жертвы. Он - кумир, бог оживившегося городка; и «проклятый иудейский народ», признав его богом, валом валит припасть к его светлым стопам, а слесарша и унтер-офицерская жена вопиют о защите. «Провались унтер-офицерша. Мне не до нее!» - отмахивается повзрослевший лжебог: намечается свадьба. И такую «честь бог послал городничему, что выдает дочь свою не то, чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на свете еще не было, что может всё сделать, всё, всё, всё!» «Всё, всё, всё» может сделать пришелец; стало быть, он, по мнению горожан, всемогущ. «Бог послал» его в захолустный мирок. Снова обнаруживается устремленность комедии к какой-то всенародности: «Кричи во весь народ, валяй в колокола, черт возьми!»

Но начали за здравие, а кончили за упокой: ревизор умирает. Весь отъезд Хлестакова дан «за сценой». Сцена пуста. Но из-за сцены доносятся как бы загробные слова прощания: «Прощайте, ангел души моей…» - выкрикивает осчастлививший город пророк уже из невидимого мира. Восседая на голубом персидском ковре, он уносится в неизвестность. Его нет. Впрочем же, он воскреснет через какой-нибудь час, на закате: голос его, звучавший неземными словами прощания, прозвучит снова уже с другой интонацией, зло, ядовито, хотя и саркастически снисходительно: «Спешу уведомить тебя, душа Тряпичкин, какие произошли со мной чудеса… Весь город принял меня за генерал-губернатора…» И внемля словам, обращенным уже не к невесте, не к «ангелу души», а к «душе Тряпичкину», будет горько рыдать обманувшийся городничий: «Сосульку, тряпку принял за важного человека!»

И Хлестаков - вовсе не порхающий с цветка на цветок мотылек. Уже в первой встрече с отцом города он, по-детски беспомощный, одновременно суров, непреклонен и иронически проницателен. Во всем хочет видеть он заднюю мысль. Ему грезятся ловушки, подвохи, а то и покушения на него. Хлестаков усвоил тон, нравственный голос века, который «шествует путем своим железным». Этот взрослый младенец по-настоящему страшен: ровен, спокоен, холоден, настороженно подозрителен; причем всеми этими свойствами обладает не он, а мир, посланцем которого он себя чувствует и тенденции развития которого он отражает с бездушием зеркала.






Тон Хлестакова таинственно многозначителен. Разумеется, его не пустили бы и на порог грозного штаба корпуса жандармов, III отделения собственной его величества канцелярии. При всей тупости, присущей жандармам, в III отделении, надо думать, в людях все-таки разбирались; и ни малейших надежд на карьеру в столице у Хлестакова, разумеется, не было. Столица отторгла его, успевши, однако, наложить на него отпечаток нового стиля государственной жизни. И намекнуть, туманно, хотя и недвусмысленно намекнуть на свои контакты с таинственными и грозными учреждениями пришелец напрочь: «Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге… Большой оригинал», - рассказывает он. И опять - зловещая многозначительность: по вызову ли его предстают перед ним русские литераторы? Ищут ли они у него покровительства?

А то, что Пушкин - оригинал, ах, как туманно, как административно-снисходительно сказано это: оригинал Пушкин уклончив в ответах, и еще следует подумать о том, как распорядиться относительно Пушкина. Мотыльковые, легкомысленные слова Хлестакова не должны порождать таких же жестов и интонаций. Напротив, слова-то Хлестакова легки, а интонации овеяны духом железного века. Все тут покрыто каким-то административным туманом. «Один раз я даже управлял департаментом. И странно: директор уехал…» О том, что директор уехал, говорится с едва уловимой усмешкой. Говорящий отлично знает, что есть пещи, относительно которых лучше помалкивать. Узнав о приезде ревизора, Аммос Федорович предположил: «Министерия-то… и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены». Городничий его осадил: «Эк куда хватили!.. В уездном городе измена!»

В «лирических» сценах комедии Хлестаков так же холоден и жесток, как и в «политических»: «Да, деревня впрочем тоже имеет свои пригорки, ручейки…» И после: «Мы удалимся под сень струй». Даже стоя на коленях, Хлестаков ухитряется говорить как бы свысока, слегка иронически, небрежно цедя слова: оказавшись в голубом царстве чувствительных идеалистов, он удостаивает их общением с ними на их языке, изъясняется в их понятиях. Он снисходит до них. Сам же он холоден, неуловимо высокомерен и зол. Небрежно зол.

Испарилась расплывчатая доброта городничего. Его голубые мечты об украшенном памятниками правлении не состоялись. Раздвоенная совесть породила лжебога; и дух какого-то холодного зла залетел в неведомый городок, обретя на стогнах его свободу лгать и попусту обнадеживать обывателей. Но знатно же проучил горожан этот юноша, младенец, вовсе не убиенный, а, напротив, повторно рожденный и взлелеянный градоправителем Антоном Антоновичем!

    ГОГОЛЬ Николай Васильевич [20 марта (1 апреля) 1809, местечко Великие  Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии -- 21 февраля (4 марта) 1852, Москва], русский писатель.

     Литературную известность Гоголю принес сборник "Вечера на хуторе близ Диканьки" (1831-1832), насыщенный украинским этнографическим материалом, романтическими настроениями, лиризмом и юмором. Повести из сборников "Миргород" и "Арабески" (оба-- 1835) открывают реалистический период творчества Гоголя. Тема униженности "маленького человека" наиболее полно воплотилась в повести "Шинель" (1842), с которой связано становление натуральной школы. Гротескное начало "петербургских повестей" ("Нос", "Портрет") получило развитие в комедии "Ревизор" (постановка 1836) как фантасмагория чиновничье-бюрократического мира. В поэме-романе "Мертвые души" (1-й том -- 1842) сатирическое осмеяние помещичьей России соединилось с пафосом духовного преображения человека. Религиозно-публицистическая книга "Выбранные места из переписки с друзьями" (1847) вызвала критическое письмо В. Г. Белинского. В 1852 Гоголь сжег рукопись второго тома "Мертвых душ". Гоголь оказал решающее влияние на утверждение гуманистических и демократических принципов в русской литературе.    
Будущий классик русской литературы происходил из помещичьей семьи среднего достатка: у Гоголей было около 400 душ крепостных и свыше 1000 десятин земли. Предки писателя со стороны отца были потомственными священниками, однако дед писателя Афанасий Демьянович оставил духовное поприще и поступил на службу в гетманскую канцелярию; именно он прибавил к своей фамилии Яновский другую -- Гоголь, что должно было продемонстрировать происхождение рода от известного в украинской истории 17 века полковника Евстафия (Остапа) Гоголя (факт этот не находит достаточного подтверждения). Отец, Василий Афанасьевич, служил при Малороссийском почтамте. Мать, Марья Ивановна, происходившая из помещичьей семьи Косяровских, слыла первой красавицей на Полтавщине; замуж за Василия Афанасьевича она вышла четырнадцати лет. В семье, помимо Николая, было еще пятеро детей. Детские годы будущий писатель провел в родном имении Васильевке (другое название Яновщина), наведываясь вместе с родителями в окрестные места -- Диканьку, принадлежавшую министру внутренних дел В. П. Кочубею, в Обуховку, где жил писатель В. В. Капнист, но особенно часто в Кибинцы, имение бывшего министра, дальнего родственника Гоголя со стороны матери -- Д. П. Трощинского. С Кибинцами, где была обширная библиотека и домашний театр, связаны ранние художественные переживания будущего писателя. Другим источником сильных впечаилений мальчика служили исторические предания и библейские сюжеты, в частности, рассказываемое матерью пророчество о Страшном суде с напоминанием о неминуемом наказании грешников. С тех пор Гоголь, по выражению исследователя К. В. Мочульского, постоянно жил "под террором загробного воздаяния".

     "Задумываться о будущем я начал рано...". Годы учения. Переезд в Петербург.Вначале Николай учился в Полтавском уездном училище (1818-1819), потом брал частные уроки у полтавского учителя Гавриила Сорочинского, проживая у него на квартире, а в мае 1821 поступил в только что основанную Нежинскую гимназию высших наук. Учился Гоголь довольно средне, зато отличался в гимназическом театре -- как актер и декоратор. К гимназическому периоду относятся первые литературные опыты в стихах и в прозе, преимущественно "в лирическом и сурьезном роде", но также и в комическом духе, например, сатира "Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан" (не сохранилась). Больше всего, однако, Гоголя занимает в это время мысль о государственной службе на поприще юстиции; такое решение возникло не без влияния профессора Н. Г. Белоусова, преподававшего естественное право и уволенного впоследствии из гимназии по обвинению в "вольнодумстве" (во время расследования Гоголь давал показания в его пользу).

     По окончании гимназии Гоголь в декабре 1828 вместе с одним из своих ближайших друзей А. С. Данилевским приезжает в Петербург, где его подстерегает ряд ударов и разочарований: не удается получить желаемого места; поэма "Ганц Кюхельгартен", написанная, очевидно, еще в гимназическую пору и изданная в 1829 (под псевдонимом В. Алов) встречает убийственные отклики рецензентов (Гоголь тотчас же скупает почти весь тираж книги и предает его огню); к этому, возможно, прибавились любовные переживания, о которых он говорил в письме к матери (от 24 июля 1829). Все это заставляет Гоголя внезапно уехать из Петербурга в Германию.

     По возвращении в Россию (в сентябре того же года) Гоголю наконец удается определиться на службу -- вначале в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий, а затем в Департамент уделов. Чиновничья деятельность не приносит Гоголю удовлетворения; зато новые его публикации (повесть "Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала", статьи и эссе) обращают на него все большее внимание. Писатель завязывает обширные литературные знакомства, в частности, с В. А. Жуковским, П. А. Плетневым, который у себя дома в мае 1831 (очевидно, 20-го) представил Гоголя А. С. Пушкину.
    
     "Вечера на хуторе близ Диканьки"
     Осенью того же года выходит 1-я часть сборника повестей из украинской жизни "Вечера на хуторе близ Диканьки" (в следующем году появилась 2-я часть), восторженно встреченная Пушкиным: "Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия!...". Вместе с тем "веселость" гоголевской книги обнаруживала различные оттенки -- от беззаботного подтрунивания до мрачного комизма, близкого к черному юмору. При всей полноте и искренности чувств гоголевских персонажей мир, в котором они живут, трагически конфликтен: происходит расторжение природных и родственных связей, в естественный порядок вещей вторгаются таинственные ирреальные силы (фантастическое опирается главным образом на народную демонологию). Уже в "Вечерах..." проявилось необыкновенное искусство Гоголя создавать цельный, законченный и живущий по собственным законам художественный космос.
     После выхода первой прозаической книги Гоголь -- знаменитый писатель. Летом 1832 его с воодушевлением встречают в Москве, где он знакомится с М. П. Погодиным, С. Т. Аксаковым и его семейством, М. С. Щепкиным и другими. Следующая поездка Гоголя в Москву, столь же успешная, состоялась летом 1835. К концу этого года он оставляет поприще педагогики (с лета 1834 занимал должность адъюнкт-профессора всеобщей истории Санкт-Петербургского университета) и целиком посвящает себя литературному труду.
    
     "Миргородский" и "петербургский" циклы. "Ревизор"
     1835 год необычаен по творческой интенсивности и широте гоголевских замыслов. В этот год выходят следующие два сборника прозаических произведений -- "Арабески" и "Миргород" (оба в двух частях); начата работа над поэмой "Мертвые души", закончена в основном комедия "Ревизор", написана первая редакция комедии "Женихи" (будущей "Женитьбы"). Сообщая о новых созданиях писателя, в том числе и о предстоящей в петербургском Александринском театре премьере "Ревизора" (19 апреля 1836), Пушкин отмечал в своем "Современнике": "Г-н Гоголь идет еще вперед. Желаем и надеемся иметь часто случай говорить о нем в нашем журнале". Кстати, и в пушкинском журнале Гоголь активно публиковался, в частности, как критик (статья "О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году").
     "Миргород" и "Арабески" обозначили новые художественные миры на карте гоголевской вселенной. Тематически близкий к "Вечерам..." ("малороссийская" жизнь), миргородский цикл, объединивший повести "Старосветские помещики", "Тарас Бульба", "Вий", "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем", обнаруживает резкое изменение ракурса и изобразительного масштаба: вместо сильных и резких характеристик -- пошлость и безликость обывателей; вместо поэтических и глубоких чувств -- вялотекущие, почти рефлекторные движения. Обыкновенность современной жизни оттенялась колоритностью и экстравагантностью прошлого, однако тем разительнее проявлялась в нем, в этом прошлом, глубокая внутренняя конфликтность (например, в "Тарасе Бульбе" -- столкновение индивидуализирующегося любовного чувства с общинными интересами). Мир же "петербургских повестей" из "Арабесок" ("Невский проспект", "Записки сумасшедшего", "Портрет"; к ним примыкают опубликованные позже, соответственно в 1836 и 1842, "Нос" и "Шинель") -- это мир современного города с его острыми социальными и этическими коллизиями, изломами характеров, тревожной и призрачной атмосферой. Наивысшей степени гоголевское обобщение достигает в "Ревизоре", в котором "сборный город" как бы имитировал жизнедеятельность любого более крупного социального объединения, вплоть до государства, Российской империи, или даже человечества в целом. Вместо традиционного активного двигателя интриги -- плута или авантюриста -- в эпицентр коллизии поставлен непроизвольный обманщик (мнимый ревизор Хлестаков), что придало всему происходящему дополнительное, гротескное освещение, усиленное до предела заключительной "немой сценой". Освобожденная от конкретных деталей "наказания порока", передающая прежде всего сам эффект всеобщего потрясения (который подчеркивался символической длительностью момента окаменения), эта сцена открывала возможность самых разных толкований, включая и эсхатологическое -- как напоминание о неминуемом Страшном суде.
    
     Главная книга
     В июне 1836 Гоголь (снова вместе с Данилевским) уезжает за границу, где он провел в общей сложности более 12 лет, если не считать двух приездов в Россию -- в 1839-40 и в 1841-42. Писатель жил в Германии, Швейцарии, Франции, Австрии, Чехии, но дольше всего в Италии, продолжая работу над "Мертвыми душами", сюжет которых (как и "Ревизора") был подсказан ему Пушкиным. Свойственная Гоголю обобщенность масштаба получала теперь пространственное выражение: по мере развития чичиковской аферы (покупка "ревизских душ" умерших людей) русская жизнь должна была раскрыться многообразно -- не только со стороны "низменных рядов ее", но и в более высоких, значительных проявлениях. Одновременно раскрывалась и вся глубина ключевого мотива поэмы: понятие "мертвая душа" и вытекавшая отсюда антитеза "живой" -- "мертвый" из сферы конкретного словоупотребления (умерший крестьянин, "ревизская душа") передвигались в сферу переносной и символической семантики. Возникала проблема омертвления и оживления человеческой души, и в связи с этим -- общества в целом, русского мира прежде всего, но через него и всего современного человечества. Со сложностью замысла связана жанровая специфика "Мертвых душ" (обозначение "поэма" указывало на символический смысл произведения, особую роль повествователя и позитивного авторского идеала).
    
     Второй том "Мертвых душ". "Выбранные места из переписки с друзьями"
     После выхода первого тома (1842) работа над вторым томом (начатым еще в 1840) протекала особенно напряженно и мучительно. Летом 1845 в тяжелом душевном состоянии Гоголь сжигает рукопись этого тома, объясняя позднее свое решение именно тем, что "пути и дороги" к идеалу, возрождению человеческого духа не получили достаточно правдивого и убедительного выражения. Как бы компенсируя давно обещанный второй том и предвосхищая общее движение смысла поэмы, Гоголь в "Выбранных местах из переписки с друзьями" (1847) обратился к более прямому, публицистическому разъяснению своих идей. С особенной силой была подчеркнута в этой книге необходимость внутреннего христианского воспитания и перевоспитания всех и каждого, без чего невозможны никакие общественные улучшения. Одновременно Гоголь работает и над трудами теологического характера, самый значительный из которых -- "Размышления о Божественной литургии" (опубликован посмертно в 1857).
     В апреле 1848, после паломничества в Святую землю к гробу Господню, Гоголь окончательно возвращается на родину. Многие месяцы 1848 и 1850-51 он проводит в Одессе и Малороссии, осенью 1848 наведывается в Петербург, в 1850 и 1851 посещает Оптину пустынь, но большую часть времени живет в Москве.
     К началу 1852 была заново создана редакция второго тома, главы из которой Гоголь читал ближайшим друзьям -- А. О. Смирновой-Россет, С. П. Шевыреву, М. П. Погодину, С. Т. Аксакову и членам его семьи и другим. Неодобрительно отнесся к произведению ржевский протоиерей отец Матвей (Константиновский), чья проповедь ригоризма и неустанного нравственного самоусовершенствования во многом определяла умонастроение Гоголя в последний период его жизни.
     В ночь с 11 на 12 февраля в доме на Никитском бульваре, где Гоголь жил у графа А. П. Толстого, в состоянии глубокого душевного кризиса писатель сжигает новую редакцию второго тома. Через несколько дней, утром 21 февраля он умирает.
     Похороны писателя состоялись при огромном стечении народа на кладбище Свято-Данилова монастыря (в 1931 останки Гоголя были перезахоронены на Новодевичьем кладбище).
    
     "Четырехмерная проза"
     В исторической перспективе гоголевское творчество раскрывалось постепенно, обнажая с ходом времени все более глубокие свои уровни. Для непосредственных его продолжателей, представителей так называемый натуральной школы, первостепенное значение имели социальные мотивы, снятие всяческих запретов на тему и материал, бытовая конкретность, а также гуманистический пафос в обрисовке "маленького человека". На рубеже 19 и 20 столетий с особенной силой раскрылась христианская философско-нравственная проблематика гоголевских произведений, впоследствии восприятие творчества Гоголя дополнилось еще ощущением особой сложности и иррациональности его художественного мира и провидческой смелостью и нетрадиционностью его изобразительной манеры. "Проза Гоголя по меньшей мере четырехмерна. Его можно сравнить с его современником математиком Лобачевским, который взорвал Евклидов мир..." (В. Набоков). Все это обусловило огромную и все возрастающую роль Гоголя в современной мировой культуре.