Тема поэта и поэзии в творчестве Н.Рубцова («С.Есенин», «Приезд Тютчева», «Я люблю судьбу свою»)

    Мир поэзии Николая Рубцова просторен и светел. Необычен и иногда неожидан этот мир, созданный самобытным поэтом. Перед нами открывается окружающий мир, не срисованный с натуры, а пропущенный через сердце.    Рубцов – самобытный поэт, но он осознает себя продолжателем русской классической поэзии Пушкина, Тютчева, Фета, Блока, Есенина. Примечательно, что в большинстве своем стихи, посвященные русским поэтам, были написаны Рубцовым в период его зрелости, когда он уже многое понял, многое переосмыслил в своей художественной и поэтической жизни.

    Рубцов пишет только о тех творцах, которые действительно интересны ему своей оригинальностью. Он посвящает стихи Пушкину («О Пушкине»), Есенину («Последняя осень», «Сергей Есенин»), Тютчеву («Приезд Тютчева») и многим другим, в том числе, и современным ему писателям. Но, восхищаясь творчеством этих поэтов, Рубцов никогда их не «переписывает», он вообще не признает подражания:

    … Я у Тютчева и Фета

    Проверю искреннее слово,

    Чтоб книгу Тютчева и Фета

    Продолжить книгою Рубцова!

    Рубцов не отбрасывает и не повторяет своих предшественников, а продолжает их традиции в своем творчестве, опирается на их опыт, берет у них самые лучшие традиции.

    Известно, что Рубцов полюбил творчество Есенина ранее, чем кого-либо другого. Молодой поэт много думал о судьбе и творчестве С. Есенина, что вылилось в стихотворение «Сергей Есенин». Рубцова очень возмущали различные слухи и домыслы о жизни и смерти поэта, именно об этом он пишет: «…удавился с тоски Потому что он пьянствовал много». Никто не удосужился понять поэта: «Но была ли кабацкая грусть? Грусть, конечно, была… Да не эта!» Рубцов доискивается до причины того, что на самом деле сожгло поэта:

    Версты все потрясенной земли,

    Все земные святыни и узы,

    Словно бы нервной системой, вошли

    В своенравность есенинской музы!

    Муза Есенина много значила для Рубцова. Поэт убежден, что «это муза не прошлого дня», ведь она помогла найти и ему свое место: «С ней люблю, негодую и плачу». Рубцов проводит параллель между собой и музой Есенина: «Много значит она для меня, если сам я хоть что-нибудь значу».

    Из стихотворения становится понятно, что и сам поэт был очень близок Рубцову. Он смог разобраться в душевной трагедии Есенина, понять его причины и оправдать. Само обращение «Есенин Серега» указывает на теплые, дружеские, приятельские отношения.

    На то, что Рубцов очень высоко ценил и другого русского поэта, указывает его стихотворение «Приезд Тютчева». Вообще, раньше критика считала, что Рубцов идет по пути традиций Тютчева, чуть ли не «списывает» у этого поэта мотивы и образы. Но это не так. Мы убеждаемся в этом, читая стихи Рубцова.

    Я думаю, что поэзия Тютчева полюбилась поэту свой темой – темой души, вечной и неисчерпаемой: «Он шляпу снял, чтоб поклониться Старинным русским каланчам…»

    Рубцов указывает на то, что, хотя поэт и был далеко от родины, в Италии, он не забыл о своих корнях. У него: «И мы Венеции прекрасной, И грустной родины привет - Все отражалось в слове милом И поражало высший свет». То есть поэт смог совместить в своем творчестве и итальянское, и русское.

    Здесь Рубцов также указывает на Тютчева как на «сына природы», подчеркивая еще раз то, что он принадлежит русской земле, их связь неразрывна, как у матери и сына. Неслучайно Рубцов говорит о нем, выражаясь картинами природы: «Блистал, как летом блещут воды, Как месяц блещет над холмом!».

    На то, что Рубцов отводил Тютчеву одно из главнейших мест в своем творчестве и в своей душе, указывает метко подобранное слово «блистал», которое повторяется в стихотворении четыре раза. Рубцов как бы дает поэту высшую оценку, усиливая внимание на этом слове.

    Рубцов напряженно размышлял о жизни поэтических традиций, о судьбах творческих произведений, о самых великих поэтах. Все размышления вылились у него в прекрасное стихотворение «Я люблю судьбу свою»…:

    Вот Есенин – на ветру!

    Блок стоит чуть-чуть в тумане.

    Словно лишний на пиру

    Скромно Хлебников шаманит.

    Неужели и они – просто горестные тени?

    И не светят им огни новых русских деревенек?

    Неужели в свой черед

    Надо мною смерть нависнет?

    Рубцов смог тонко почувствовать образ каждого из поэтов, смог подобрать верные слова для описания каждого из них. И очень глубоким философским размышлением оканчивается это стихотворение:

    Все умрем.

    Но есть резон

    В том, что ты рожден поэтом.

    А другой – жнецом рожден..

    Все уйдем.

    Но суть не в этом…

    Это многоточие в конце наводит на размышления. Да, мы все умрем, но от каждого человека останется что-нибудь потомкам: и от поэта, и от жнеца. Все они вкладывают частичку себя в дело, которое им по силам.

    Итак, мы видим, что Рубцов до конца дней остался верен себе, утверждая связь современного стиха с традициями русской поэзии.

    РУБЦОВ, НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ (1936–1971), русский поэт. Родился 3 января 1936 в поселке Емецк Архангельской области; сын погибшего в войну политработника, с 6 лет потерял мать, воспитывался в детских домах. Учился в лесотехническом техникуме г. Тотьма. С 16 лет скитался по стране, был библиотекарем, кочегаром на рыболовном судне, нес срочную службу на Северном флоте, работал в Ленинграде на Кировском заводе (кочегаром, слесарем). В 1962–1969 учился в Литературном институте им. М.Горького.
    Печатался с 1962. Опубликовал сборники Лирика (1965), Звезда полей (1967), Душа хранит (1969), Сосен шум (1970), Зеленые цветы (1971). Посмертно издан его последний сборник Подорожники (1976). В сложной, тонко разработанной структуре поэзии Рубцова, многообразной ритмически и лексически, привлекают свежесть и острота восприятия, сопоставимая с художественным видением раннего В.В.Маяковского, философичность, заставляющая вспоминать о лирике Ф.И.Тютчева, фольклорная образность в духе поэтики С.А.Есенина («Топ да топ от кустика до кустика…» – стих. Подорожники), субъективно-эмоциональное ощущение постоянной связи с природой, родственное фетовскому. Сам поэт так определял свое творческое кредо: «Я переписывать не стану /Из книги Тютчева и Фета, /Я даже слушать перестану /Того же Тютчева и Фета… /Но я у Тютчева и Фета /Проверю искреннее слово, /Чтоб книгу Тютчева и Фета /Продолжить книгою Рубцова» – стихотворение Я переписывать не стану). Опора на традиции отечественной словесности не мешала яркой самобытности рубцовского стиха с его доминирующей «разговорностью», синтаксическими шероховатостями, необработанностью и впечатляющей непосредственностью почти лишенной эпитетов и метафор естественной речи, то задиристой, то приглушенно-плавной и раздумчивой («Высокий дуб. Глубокая вода. /Спокойные кругом ложатся тени. И тихо так, как будто никогда /Природа здесь не знала потрясений» – стихотворение Ночью на родине). Лучшие из не всегда ровных по мастерству стихов поэта-самородка ставят их автора в первый ряд русских поэтов 20 в. (Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны, Прощальное («Печальная Вологда дремлет…»), Тихая моя родина, Осенние этюды («Огонь в печи не спит, перекликаясь…»), Вечернее происшествие («Мне лошадь встретилась в кустах…») и др. В критике (первым открыл и дал адекватную оценку его поэзии В.В.Кожинов) справедливо отмечалось, что постоянная тема деревни у Рубцова – не самоцель, а форма поэтического мышления о мире в целом («В деревне виднее природа и люди… Виднее… на чем поднималась великая Русь»). Национальный характер творчества Рубцова проявляется не только в том, что в его стихах звучат мотивы русской природы и русской истории (стихотворения Видение на холме, О Московском Кремле и др.), встают образы А.С.Пушкина и М.Ю.Лермонтова, Н.В.Гоголя и Ф.М.Достоевского, А.А.Фета и С.А.Есенина, современных отечественных поэтов (стихотворения О Пушкине, Последняя осень – о Есенине, Сергей Есенин, Последняя ночь – о Д.Б.Кедрине, и др.). Национален сам лирический герой Рубцова, с его исповедальностью и мужественной самоиронией, удалью и нежностью, жизнелюбием и тоской, с всеохватностью приятия мира и катастрофическим ощущением непонятости и внутреннего одиночества, с неизменным при этом осознанием «корневой» связи своей судьбы с судьбой России. Поэт занимался также художественными переводами. Умер Рубцов в Вологде 19 января 1971.