Чиновники в России времен Гоголя

Приводя данные о положении России первой половины XIX века, мы отбирали преимущественно те из них, которые перекликаются с комедией «Ревизор». Однако это не значит, что они непосредственно «вошли» в комедию. Реальные исторические факты передают ту социальную и нравственную атмосферу, которая породила гоголевских героев. Претворенные творческим сознанием художника, они получили новое яркое, своеобразное освещение. «Действительность поверялась в душе комика идеалом — и каким идеалом! — писал о Гоголе Ап. Григорьев. — Не мудрено, что после такой поверки она выходила в мир отмеченною клеймом гневной любви, принимая те колоссально комические размеры, которые придавала ей горячая и раздраженная фантазия…Поэтому-то гоголевские произведения верны не действительности, а общему смыслу действительности в противоречии с идеалом: в обыкновенной жизни нет Хлестакова, даже как типа, в обыкновенной жизни и Земляника даже не скажет на вопрос Хлестакова: «Вы, кажется, вчера были меньше ростом?..», «Очень может бытъ-с» х.

В комментарии к «Ревизору» мы обращаемся к свидетельствам современников. Их дневники, воспоминания, письма, а также разнообразные статистические сведения, исторические документы, достоверно рисуют время, в которое жил и писал Гоголь. Из них мы черпаем сведения о нравах, быте, учреждениях, идеалах, т. е. знакомимся с теми фактами жизни, с которыми постоянно сталкивался писатель. Перед нами пройдут люди из разных слоев русского общества, разного уровня культуры, разной образованности, общественного темперамента и политических воззрений. Иные из них простодушно описывали то, чему были свидетелями, что бросалось в глаза, заставляло их недоумевать, удивляться. Другие приходили в отчаянье от того, что творилось вокруг, негодовали, мучались от невозможности что-либо изменить.

Но все они, такие непохожие друг на друга, как И. М. Долгоруков, А. В. Никитенко, В. В. Стасов, П. В. Киреевский, С. Т., К. С. и И. С. Аксаковы, В. К. Кюхельбекер, В. Г. Белинский, А. И. Герцен и многие, многие другие — оставили в своих дневниках, путевых записках, письмах и прочих документах картину жизни своего времени. Знакомство с ними еще более убеждает в гениальности гоголевского обобщения.

Яркую картину нравов самодержавной России первой трети XIX в. дал И. М. Долгоруков в записках «Путешествие в Киев в 1817 году». Долгоруков — губернатор и поэт. При Екатерине II его резиденцией была Пенза, при Александре I — Владимир (1802—1812). Умер он в 1823 году. Несмотря на архаичность взглядов Долгорукова, наблюдения его над жизнью уездных и губернских городов трезвы и правдивы. Общие размышления Долгорукова были невеселы: «…Я не говорю здесь о Москве и Петербурге… я говорю о России. Пора ее искать не на Неве только и на Яузе: пусть и посмотрят во внутрь этого огромного царства, и всякий признается со мной, что мы ни своего доброго завести, ни чужого хорошего перенять порядочно еще не умеем: за все хватаемся и все апплике; сорвем скорлупу, а ядро никуда не годится… Прощаясь с Украиной, я кончу рассказ мой об ней последним замечанием. Она изнурена, терпит разные тягости и чувствует вполне потерю свободы ее веков. Ропот глухой, но почти общий…». Это написано было в годы царствования Александра I, написано для самого себя, без расчета на публикацию.

Крепостное крестьянство не мирилось с произволом и гнетом, и правительство было вынуждено защищать помещиков от крестьянских волнений. Вместе с тем надо было что-либо предпринять и для того, чтобы приглушить растущее недовольство крестьян. В июле 1841 года было подготовлено «Положение об обязанных крестьянах», в основу его была положена мысль об обеспечении крестьян землею при освобождении. Проект «Положения», однако, сопровождался оговоркой о том, что наделение землей должно производиться по добровольному соглашению помещика с крестьянами, без установления каких-либо норм. На «Положение» была наложена резолюция Николая I: «Исполнить». Однако на этом же тексте рукою князя Васильчикова помечено: «Оставить без исполнения по особо данному словесно высочайшему повелению». Такими колебаниями сопровождались даже самые робкие проекты правительства по вопросам о крестьянстве во все царствование Николая 12.

В «Кратком обзоре общественного мнения в 1827 году», в котором Бенкендорф информировал Николая I о настроениях крестьянства сказано: «Они ждут своего освободителя… и дали ему имя Метелкина: «Пугачев попугал господ, а Метелкин пометет их», — говорили крестьяне.

В 1839 году Россию посетил маркиз де Кюстин. Он ехал в самодержавную страну с тем, чтобы укрепиться в своих роялистских взглядах. Но то, что он увидел, настолько поразило его, что де Кюстин неожиданно заговорил о николаевской деспотии «языком парижских радикалов». Он покинул Россию, «проклиная самодержавие, так же как и зараженную атмосферу, которой оно окружено»,— писал о нем Герцен (VI, 196). Кюстин назвал Россию «страной фасадов», где «каждый старается замаскировать перед глазами властелина плохое и выставить напоказ хорошее. Это какой-то перманентный заговор беззастенчивой лести, заговор против истины с единственной целью доставить удовлетворение тому, кто, но их мнению, желает блага для всех и это благо творит…».

Постоянно отмечается в книге Кюстина царящая повсюду офицальная ложь и боязнь правды: «Лгать здесь, — писал он, — значит охранять престол, говорить правду, значит потрясать основы…» «Политический сумрак, — развивает Кюстин далее свою мысль, — более непроницаем, чем полярное небо…».

Кюстин был потрясен лицемерием и фальшью двора, лестью придворных, мертвым молчанием бюрократического Петербурга. Он, однако, не видал глухого, но нарастающего протеста народа, не разглядел скрытых революционных настроений интеллигенции, не услышал смелого голоса русской литературы. Справедливо возражая против господства на русской сцене водевилей, скрывавших драмы жизни, возмущаясь тем, что в светских гостиных «излюбленным чтением являлись романы Поль де Кока» (стр. 70), он не сказал о том, что на русской сцене играли «Горе от ума» Грибоедова и «Ревизора» Гоголя, о том, как едко высмеивал Белинский Сенковского, позволившего себе сравнивать Гоголя с Поль де Коком. О том, что Кюстин в своей книге глубоко верно показал «только правительственную Россию», что русский народ он знал «только по петербургским извозчикам», держался всегда в отдалении от народа и так же мало, как его придворные друзья, знал «умственное движение России», ее литературу и науку, писал Герцен . Но он же иронически высмеивал Н. И. Греча, защищавшего Николая от Кюстина.

Не мог Кюстин знать и того, как глубоко понимали многие русские люди жизнь своего времени, о том, какую суровую правду о ней высказали они в своих дневниках и письмах.

Примерно в то же время, что Кюстин, знакомился с русской провинцией Герцен. Во время ссылки, в 1835—1839 годах, побывав в Казани, Перми, Вятке, Владимире, он в «Былом и думах» вынес русской действительности свой беспощадный приговор: «Какие чудовищные преступления безвестно схоронены в архивах злодейского, безнравственного царствования Николая I! Мы к ним привыкли, они делались обыденно, делались как ни в чем не бывало, никем не замеченные, потерянные за страшной далью, беззвучно заморенные в немых канцелярских омутах или задержанные полицейской цензурой» (VIII, .233).

В этой атмосфере лицемерия Гоголь дерзнул выступить с «Ревизором». «Вы говорите, — писал Гоголь в «Театральном разъезде», — что выставлять порочное не достигает цели: осмеяние не действует на порочных; но не лицемерны ли были уста, произнесшие такие речи? Как важно, значительно значение осмеяния!» (V, 388). Гоголь верил в очищающую силу сатиры и смеха, и эта его вера так же, как и созданный им «Ревизор», была рождена, пусть и скрытыми, силами русской жизни.

    ГОГОЛЬ Николай Васильевич [20 марта (1 апреля) 1809, местечко Великие  Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии -- 21 февраля (4 марта) 1852, Москва], русский писатель.

     Литературную известность Гоголю принес сборник "Вечера на хуторе близ Диканьки" (1831-1832), насыщенный украинским этнографическим материалом, романтическими настроениями, лиризмом и юмором. Повести из сборников "Миргород" и "Арабески" (оба-- 1835) открывают реалистический период творчества Гоголя. Тема униженности "маленького человека" наиболее полно воплотилась в повести "Шинель" (1842), с которой связано становление натуральной школы. Гротескное начало "петербургских повестей" ("Нос", "Портрет") получило развитие в комедии "Ревизор" (постановка 1836) как фантасмагория чиновничье-бюрократического мира. В поэме-романе "Мертвые души" (1-й том -- 1842) сатирическое осмеяние помещичьей России соединилось с пафосом духовного преображения человека. Религиозно-публицистическая книга "Выбранные места из переписки с друзьями" (1847) вызвала критическое письмо В. Г. Белинского. В 1852 Гоголь сжег рукопись второго тома "Мертвых душ". Гоголь оказал решающее влияние на утверждение гуманистических и демократических принципов в русской литературе.    
Будущий классик русской литературы происходил из помещичьей семьи среднего достатка: у Гоголей было около 400 душ крепостных и свыше 1000 десятин земли. Предки писателя со стороны отца были потомственными священниками, однако дед писателя Афанасий Демьянович оставил духовное поприще и поступил на службу в гетманскую канцелярию; именно он прибавил к своей фамилии Яновский другую -- Гоголь, что должно было продемонстрировать происхождение рода от известного в украинской истории 17 века полковника Евстафия (Остапа) Гоголя (факт этот не находит достаточного подтверждения). Отец, Василий Афанасьевич, служил при Малороссийском почтамте. Мать, Марья Ивановна, происходившая из помещичьей семьи Косяровских, слыла первой красавицей на Полтавщине; замуж за Василия Афанасьевича она вышла четырнадцати лет. В семье, помимо Николая, было еще пятеро детей. Детские годы будущий писатель провел в родном имении Васильевке (другое название Яновщина), наведываясь вместе с родителями в окрестные места -- Диканьку, принадлежавшую министру внутренних дел В. П. Кочубею, в Обуховку, где жил писатель В. В. Капнист, но особенно часто в Кибинцы, имение бывшего министра, дальнего родственника Гоголя со стороны матери -- Д. П. Трощинского. С Кибинцами, где была обширная библиотека и домашний театр, связаны ранние художественные переживания будущего писателя. Другим источником сильных впечаилений мальчика служили исторические предания и библейские сюжеты, в частности, рассказываемое матерью пророчество о Страшном суде с напоминанием о неминуемом наказании грешников. С тех пор Гоголь, по выражению исследователя К. В. Мочульского, постоянно жил "под террором загробного воздаяния".

     "Задумываться о будущем я начал рано...". Годы учения. Переезд в Петербург.Вначале Николай учился в Полтавском уездном училище (1818-1819), потом брал частные уроки у полтавского учителя Гавриила Сорочинского, проживая у него на квартире, а в мае 1821 поступил в только что основанную Нежинскую гимназию высших наук. Учился Гоголь довольно средне, зато отличался в гимназическом театре -- как актер и декоратор. К гимназическому периоду относятся первые литературные опыты в стихах и в прозе, преимущественно "в лирическом и сурьезном роде", но также и в комическом духе, например, сатира "Нечто о Нежине, или Дуракам закон не писан" (не сохранилась). Больше всего, однако, Гоголя занимает в это время мысль о государственной службе на поприще юстиции; такое решение возникло не без влияния профессора Н. Г. Белоусова, преподававшего естественное право и уволенного впоследствии из гимназии по обвинению в "вольнодумстве" (во время расследования Гоголь давал показания в его пользу).

     По окончании гимназии Гоголь в декабре 1828 вместе с одним из своих ближайших друзей А. С. Данилевским приезжает в Петербург, где его подстерегает ряд ударов и разочарований: не удается получить желаемого места; поэма "Ганц Кюхельгартен", написанная, очевидно, еще в гимназическую пору и изданная в 1829 (под псевдонимом В. Алов) встречает убийственные отклики рецензентов (Гоголь тотчас же скупает почти весь тираж книги и предает его огню); к этому, возможно, прибавились любовные переживания, о которых он говорил в письме к матери (от 24 июля 1829). Все это заставляет Гоголя внезапно уехать из Петербурга в Германию.

     По возвращении в Россию (в сентябре того же года) Гоголю наконец удается определиться на службу -- вначале в Департамент государственного хозяйства и публичных зданий, а затем в Департамент уделов. Чиновничья деятельность не приносит Гоголю удовлетворения; зато новые его публикации (повесть "Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купала", статьи и эссе) обращают на него все большее внимание. Писатель завязывает обширные литературные знакомства, в частности, с В. А. Жуковским, П. А. Плетневым, который у себя дома в мае 1831 (очевидно, 20-го) представил Гоголя А. С. Пушкину.
    
     "Вечера на хуторе близ Диканьки"
     Осенью того же года выходит 1-я часть сборника повестей из украинской жизни "Вечера на хуторе близ Диканьки" (в следующем году появилась 2-я часть), восторженно встреченная Пушкиным: "Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия!...". Вместе с тем "веселость" гоголевской книги обнаруживала различные оттенки -- от беззаботного подтрунивания до мрачного комизма, близкого к черному юмору. При всей полноте и искренности чувств гоголевских персонажей мир, в котором они живут, трагически конфликтен: происходит расторжение природных и родственных связей, в естественный порядок вещей вторгаются таинственные ирреальные силы (фантастическое опирается главным образом на народную демонологию). Уже в "Вечерах..." проявилось необыкновенное искусство Гоголя создавать цельный, законченный и живущий по собственным законам художественный космос.
     После выхода первой прозаической книги Гоголь -- знаменитый писатель. Летом 1832 его с воодушевлением встречают в Москве, где он знакомится с М. П. Погодиным, С. Т. Аксаковым и его семейством, М. С. Щепкиным и другими. Следующая поездка Гоголя в Москву, столь же успешная, состоялась летом 1835. К концу этого года он оставляет поприще педагогики (с лета 1834 занимал должность адъюнкт-профессора всеобщей истории Санкт-Петербургского университета) и целиком посвящает себя литературному труду.
    
     "Миргородский" и "петербургский" циклы. "Ревизор"
     1835 год необычаен по творческой интенсивности и широте гоголевских замыслов. В этот год выходят следующие два сборника прозаических произведений -- "Арабески" и "Миргород" (оба в двух частях); начата работа над поэмой "Мертвые души", закончена в основном комедия "Ревизор", написана первая редакция комедии "Женихи" (будущей "Женитьбы"). Сообщая о новых созданиях писателя, в том числе и о предстоящей в петербургском Александринском театре премьере "Ревизора" (19 апреля 1836), Пушкин отмечал в своем "Современнике": "Г-н Гоголь идет еще вперед. Желаем и надеемся иметь часто случай говорить о нем в нашем журнале". Кстати, и в пушкинском журнале Гоголь активно публиковался, в частности, как критик (статья "О движении журнальной литературы в 1834 и 1835 году").
     "Миргород" и "Арабески" обозначили новые художественные миры на карте гоголевской вселенной. Тематически близкий к "Вечерам..." ("малороссийская" жизнь), миргородский цикл, объединивший повести "Старосветские помещики", "Тарас Бульба", "Вий", "Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем", обнаруживает резкое изменение ракурса и изобразительного масштаба: вместо сильных и резких характеристик -- пошлость и безликость обывателей; вместо поэтических и глубоких чувств -- вялотекущие, почти рефлекторные движения. Обыкновенность современной жизни оттенялась колоритностью и экстравагантностью прошлого, однако тем разительнее проявлялась в нем, в этом прошлом, глубокая внутренняя конфликтность (например, в "Тарасе Бульбе" -- столкновение индивидуализирующегося любовного чувства с общинными интересами). Мир же "петербургских повестей" из "Арабесок" ("Невский проспект", "Записки сумасшедшего", "Портрет"; к ним примыкают опубликованные позже, соответственно в 1836 и 1842, "Нос" и "Шинель") -- это мир современного города с его острыми социальными и этическими коллизиями, изломами характеров, тревожной и призрачной атмосферой. Наивысшей степени гоголевское обобщение достигает в "Ревизоре", в котором "сборный город" как бы имитировал жизнедеятельность любого более крупного социального объединения, вплоть до государства, Российской империи, или даже человечества в целом. Вместо традиционного активного двигателя интриги -- плута или авантюриста -- в эпицентр коллизии поставлен непроизвольный обманщик (мнимый ревизор Хлестаков), что придало всему происходящему дополнительное, гротескное освещение, усиленное до предела заключительной "немой сценой". Освобожденная от конкретных деталей "наказания порока", передающая прежде всего сам эффект всеобщего потрясения (который подчеркивался символической длительностью момента окаменения), эта сцена открывала возможность самых разных толкований, включая и эсхатологическое -- как напоминание о неминуемом Страшном суде.
    
     Главная книга
     В июне 1836 Гоголь (снова вместе с Данилевским) уезжает за границу, где он провел в общей сложности более 12 лет, если не считать двух приездов в Россию -- в 1839-40 и в 1841-42. Писатель жил в Германии, Швейцарии, Франции, Австрии, Чехии, но дольше всего в Италии, продолжая работу над "Мертвыми душами", сюжет которых (как и "Ревизора") был подсказан ему Пушкиным. Свойственная Гоголю обобщенность масштаба получала теперь пространственное выражение: по мере развития чичиковской аферы (покупка "ревизских душ" умерших людей) русская жизнь должна была раскрыться многообразно -- не только со стороны "низменных рядов ее", но и в более высоких, значительных проявлениях. Одновременно раскрывалась и вся глубина ключевого мотива поэмы: понятие "мертвая душа" и вытекавшая отсюда антитеза "живой" -- "мертвый" из сферы конкретного словоупотребления (умерший крестьянин, "ревизская душа") передвигались в сферу переносной и символической семантики. Возникала проблема омертвления и оживления человеческой души, и в связи с этим -- общества в целом, русского мира прежде всего, но через него и всего современного человечества. Со сложностью замысла связана жанровая специфика "Мертвых душ" (обозначение "поэма" указывало на символический смысл произведения, особую роль повествователя и позитивного авторского идеала).
    
     Второй том "Мертвых душ". "Выбранные места из переписки с друзьями"
     После выхода первого тома (1842) работа над вторым томом (начатым еще в 1840) протекала особенно напряженно и мучительно. Летом 1845 в тяжелом душевном состоянии Гоголь сжигает рукопись этого тома, объясняя позднее свое решение именно тем, что "пути и дороги" к идеалу, возрождению человеческого духа не получили достаточно правдивого и убедительного выражения. Как бы компенсируя давно обещанный второй том и предвосхищая общее движение смысла поэмы, Гоголь в "Выбранных местах из переписки с друзьями" (1847) обратился к более прямому, публицистическому разъяснению своих идей. С особенной силой была подчеркнута в этой книге необходимость внутреннего христианского воспитания и перевоспитания всех и каждого, без чего невозможны никакие общественные улучшения. Одновременно Гоголь работает и над трудами теологического характера, самый значительный из которых -- "Размышления о Божественной литургии" (опубликован посмертно в 1857).
     В апреле 1848, после паломничества в Святую землю к гробу Господню, Гоголь окончательно возвращается на родину. Многие месяцы 1848 и 1850-51 он проводит в Одессе и Малороссии, осенью 1848 наведывается в Петербург, в 1850 и 1851 посещает Оптину пустынь, но большую часть времени живет в Москве.
     К началу 1852 была заново создана редакция второго тома, главы из которой Гоголь читал ближайшим друзьям -- А. О. Смирновой-Россет, С. П. Шевыреву, М. П. Погодину, С. Т. Аксакову и членам его семьи и другим. Неодобрительно отнесся к произведению ржевский протоиерей отец Матвей (Константиновский), чья проповедь ригоризма и неустанного нравственного самоусовершенствования во многом определяла умонастроение Гоголя в последний период его жизни.
     В ночь с 11 на 12 февраля в доме на Никитском бульваре, где Гоголь жил у графа А. П. Толстого, в состоянии глубокого душевного кризиса писатель сжигает новую редакцию второго тома. Через несколько дней, утром 21 февраля он умирает.
     Похороны писателя состоялись при огромном стечении народа на кладбище Свято-Данилова монастыря (в 1931 останки Гоголя были перезахоронены на Новодевичьем кладбище).
    
     "Четырехмерная проза"
     В исторической перспективе гоголевское творчество раскрывалось постепенно, обнажая с ходом времени все более глубокие свои уровни. Для непосредственных его продолжателей, представителей так называемый натуральной школы, первостепенное значение имели социальные мотивы, снятие всяческих запретов на тему и материал, бытовая конкретность, а также гуманистический пафос в обрисовке "маленького человека". На рубеже 19 и 20 столетий с особенной силой раскрылась христианская философско-нравственная проблематика гоголевских произведений, впоследствии восприятие творчества Гоголя дополнилось еще ощущением особой сложности и иррациональности его художественного мира и провидческой смелостью и нетрадиционностью его изобразительной манеры. "Проза Гоголя по меньшей мере четырехмерна. Его можно сравнить с его современником математиком Лобачевским, который взорвал Евклидов мир..." (В. Набоков). Все это обусловило огромную и все возрастающую роль Гоголя в современной мировой культуре.