Анализ стихотворений Н. Заболоцкого «Журавли», «Лебедь в зоопарке»

    Тема природы в творчестве Н. Заболоцкого занимает важное место. Часто, обращаясь к этой, традиционной для русской классической поэзии, теме, автор решает моральные, философские вопросы.    Обратимся к его стихотворению «Журавли». Оно сюжетно. Это печальная, но красивая история о гибели вожака журавлиной стаи. Красоту сюжету придают поэтические тропы, благодаря которым образы становятся зримыми, мы близко переживаем происходящее.

    В первых строфах описывается полёт журавлей к «берегам отеческой земли»:

    Длинным треугольником летели,

    Утопая в небе, журавли.

    Эта метафора говорит о глубине небесного простора, о свободе полёта. Птицы тоже прекрасны, это подчёркивается эпитетом «серебряные крылья». Сначала мы представляем картину в светлых красках: голубых, белых, серебристых. Но врывается чёрный цвет, он предвещает беду: «Чёрное зияющее дуло // Из кустов навстречу поднялось». Кто-то убил прекрасную, гордую птицу:

    Луч огня ударил в сердце птичье,

    Быстрый пламень вспыхнул и погас,

    И частица дивного величья

    С высоты обрушилась на нас.

    Сколько силы, торжественности в этих словах! Автор, называя журавля «частицей дивного величья», хочет подчеркнуть красоту, гордость и недоступность природы.

    Далее следуют гиперболические образы. Крылья птицы похожи на «два огромных горя». Так горюет природа о потере своего «сына». Следом автор отождествляет журавлей с человеком: «И, рыданью горестному вторя, // Журавли рванулись в вышину». То есть горе животных ничуть не меньше, чем горе человеческое.

    Природа старается защитить, уберечь своих детей от смерти, поэтому наделяет их силой, которой не имеет человек: она даёт им возможность укрыться там, «где движутся светила», т.е. подняться ввысь. Журавли, а значит, и сама природа сохраняют, что бы ни делал человек, «гордый дух», «высокое стремленье», «волю».

    Жизнь продолжается – таков смысл следующей строфы. В последнем четверостишии автор снова возвращается к главному герою стихотворения – журавлю:

    А вожак в рубашке из металла

    Погружался медленно на дно,

    И заря над ним образовала

    Золотого зарева пятно.

    Ничто не вернёт ушедшую жизнь, она самоценна. Природа может лишь восполнить её новыми жизнями. Возникающий образ зари – нерукотворный памятник, плач по погибшему живому существу.

    Это стихотворение философское. Здесь гибель вожака перелетающей стаи – символ неизбежности смерти и закономерности восполнения жизни. Эти символические образы у Заболоцкого точны, зримы. В стихотворении раскрывается мысль о вечной деятельности природы, о преемственности поколений.

    Стихотворение «Лебедь в зоопарке» также посвящено природе. Уже в самом названии раскрывается его тема, сюжет. Стихотворение построено на антитезе и имеет кольцевую композицию. В первой части автор любуется красотой белого лебедя. Своё восхищение он передаёт с помощью различных тропов. Здесь есть и олицетворение: «Красавица дева, дикарка», и эпитеты: «белоснежное диво», «головка её шелковиста», «белым изгибом спины» и т.д. Автор использует сравнения и метафоры: «мантия снега белей», «дивные два аметиста мерцают в глазницах у ней», «вся она, как изваянье». Все эти изобразительно-выразительные средства, обилие светлых красок создают образ неземной, воздушной, даже божественной красоты. И это чудо находится в центре города, среди шума, суеты.

    Вторая часть стихотворения рисует нам картину, контрастную первой. В следующих трёх строфах мелькают образы городского пейзажа:

    Скрежещут над парком трамваи,

    Скрипит под машинами мост,

    Истошно кричат попугаи,

    Поджав перламутровый хвост.

    Только эта строфа насыщена, переполнена грубыми, тяжёлыми звуками. О других обитателях зоопарка лишь упоминается: «звери сидят в отделенье», «смотрят фигуры оленьи». Эти образы контрастны с образом лебедя, который кажется неземным, сказочным существом. Далее автор рисует масштабную, обобщённую картину города, «мировой столицы», центром которой является парк. Этот образ вырастает до космических масштабов.

    Заключает стихотворение образ сказочной птицы:

    Крылатое диво на лире

    Поёт нам о счастье весны.

    Автор хочет сказать в своих стихотворениях, что только природа вечна, она прекрасна в своём величии. Природа равнодушна к чему-то наносному, она отторгает всё человеческое, равнодушна к людскому горю и счастью. Природа сильна, потому что только её красота вечна.

    ЗАБОЛОЦКИЙ, НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ (1903–1958), русский поэт, переводчик. Родился 24 апреля (7 мая) 1903 под Казанью. Его дед по отцу, отслужив при Николае I положенные четверть века в солдатах, записался уржумским мещанином и работал объездчиком в лесничестве. Один из двух его сыновей, отец поэта, получил казенную стипендию и выучился на агронома. Женился он поздно и взял в жены городскую учительницу, «сочувствующую революционным идеям». Семья жила в селе Сернуре; сын, первый из шестерых детей, учился вдали от дома, в реальном училище Уржума. По окончании училища в 1920 Заболоцкий отправился в Москву, где поступил одновременно на филологический и медицинский факультеты Московского университета, однако вскоре переехал в Петроград и поступил в педагогический институт. Участвовал в литературном кружке «Мастерская слова», не был отобран в состав пролетарского писательского авангарда, однако нашел общий язык со стихотворцами, считавшими себя «левым флангом» ленинградского отделения Всероссийского союза поэтов (вскоре упраздненного).
    В 1926–1927 Заболоцкий служил в армии, затем получил место в отделе детской книги Госиздата. Руководил отделом С.Маршак, в отделе работали Е.Шварц, Л.Чуковская, Н.Олейников. Отдел выпускал не только книги, но и два детских журнала – «Чиж» и «Еж». К работе были привлечены поэты-единомышленники Заболоцкого – Д.Хармс и А.Введенский, образовалась поэтическая группа со своей программой. В конце 1927 она стала именоваться Объединением Реального искусства (сперва ОБЕРИО, затем ОБЭРИУ), ее приверженцы – обэриутами. Манифест обэриутов появился в начале 1928 в Афишах Дома печати, раздел «Поэзия обэриутов» написал Заболоцкий. В духе тогдашнего культа новаторства было заявлено: «Мы – творцы не только нового поэтического языка, но и создатели нового ощущения жизни и ее предметов». Себя он при этом назвал «поэтом голых конкретных фигур, придвинутых вплотную к глазам зрителя». К этому времени было опубликовано вразброс несколько стихотворений Заболоцкого, более или менее подтверждавших эту декларацию (Вечерний бар, Футбол, Игра в снежки и т.д.). Они прошли незамеченными, зато изданный тиражом 1200 экз. сборник Столбцы (1929), включавший 22 стихотворения, «вызвал в литературе порядочный скандал», как сообщал другу Заболоцкий, добавив: «...и я был причислен к лику нечестивых». Статья в журнале «Печать и революция» (1930, № 4) называлась Система девок, в журнале «Стройка» (1930, № 1) – Распад сознания. Книга оценивалась как «враждебная вылазка», однако прямых распоряжений в отношении Заболоцкого не последовало и ему (при посредстве Н.Тихонова) удалось завязать особые отношения с журналом «Звезда», где и было напечатано около десяти стихотворений, пополнивших Столбцы во второй (неопубликованной) редакции сборника (в окончательной, впервые воспроизведенной в издании 1965 редакции раздел Столбцы и поэмы содержит 46 стихотворений).
    Столбцы и примыкающие к ним стихотворения 1926–1932 представляли собой опыты словесной пластики, ориентированной на повседневную бытовую речь и сближавшей поэзию с современной живописью. Натюрморты, жанровые сцены и этюды Столбцов мотивировались «по-обэриутски»: «Посмотрите на предмет голыми глазами и вы увидите его впервые очищенным от ветхой литературной позолоты... Мы расширяем смысл предмета, слова и действия». Такое «расширение смысла» постепенно отдалило Заболоцкого от других обэриутов и явственно сказалось в поэме Торжество земледелия, написанной в 1929–1930 и полностью напечатанной в журнале «Звезда» в 1933: это была своего рода «мистерия-буфф», прославлявшая коллективизацию как начало вселенского благоустройства. О его полнейшей лояльности свидетельствует стихотворение на смерть Кирова (1934), немыслимое в контексте творчества других обэриутов. При этом в поэме Торжество земледелия, как и в последующих – Безумный волк (1931) и Деревья (1933), сказалось влияние В.Хлебникова. Как и для других поэтов левого толка, Хлебников был для Заболоцкого культовой фигурой, ему была особенно близка устремленность хлебниковской поэтической мысли к сотворению утопии, «учреждению» всемирной гармонии. Подоспело ко времени и знакомство с сочинениями К.Э.Циолковского, в которых Заболоцкий видел подтверждение визионерских мечтаний Хлебникова. Публикация Торжества земледелия повлекла за собой изъятие из обращения номера «Звезды» с текстом поэмы, оценку автора в органе ЦК ВКП(б) «Правда» (в статье В.Ермилова Юродствующая поэзия и поэзия миллионов) и шельмование в других периодических изданиях. Подготовленную к печати книгу Стихотворения 1926–1932 издать не удалось; попытка издать стихотворения и поэмы 1926–1936 оказалась тщетной. Семнадцать новых стихотворений Заболоцкого, большей частью опубликованных в газете «Известия» и максимально приближенных к среднему уровню советской интеллигентской («умствующей») поэзии 1930-х годов, составили сборник Вторая книга (1937), который, по-видимому, должен был свидетельствовать о полной «перековке» автора Столбцов и Торжества земледелия. Заболочкий выпустил также переводы-пересказы для детей и юношества Гаргантюа и Пантагрюэля Ф.Рабле, одного из Путешествий Гулливера Дж.Свифта, Тиля Уленшпигеля Ш.де Костера, а также стихотворное переложение поэмы Шота Руставели Витязь в тигровой шкуре. Тем не менее в 1938 он был арестован и осужден как участник вымышленной террористической организации ленинградских писателей. Его «дело», следствие с пытками и лагерные мытарства кратко описаны в его воспоминаниях История моего заключения (журнал «Даугава», 1988, № 3). Колымский срок был прерван, и уже в 1943 Заболоцкий получил статус ссыльно-поселенца сперва на Алтае, затем в Казахстане. В 1946 он переехал в Москву, в 1948 опубликовал сборник Стихотворения, в котором превалируют произведения грузинской тематики, среди них – Горийская симфония, акафист Сталину, написанный еще в 1936 и переизданный к семидесятилетию вождя. Заболоцкому было предложено превратить свой пересказ 1930-х годов поэмы Шота Руставели в полный перевод. Как и заказанное ему стихотворное переложение Слова о полку Игореве, это было одной из самых престижных и выгодных переводческих работ советского времени. Никакой лирики лагерно-ссыльного периода не сохранилось, и никаких свидетельств о существовании таковой не имеется; новые стихотворения начинают появляться с 1946. Они представляют собой результат творческой эволюции, определившейся еще в 1934–1937. Заболоцкий использует поэтику жестокого романса; характерна она и для стихотворений трагического звучания (В этой роще березовой, Старая сказка, Воспоминание, Где-то в поле возле Магадана и т.д.). Между тем стихотворение Облетают последние маки содержит прямое и открытое авторское признание: «Нет на свете печальней измены, чем измена себе самому». И прижизненный сборник Стихотворения (1957), и посмертное Избранное (1960) дают заведомо искаженное представление о лирике Заболоцкого, включая лишь немногим больше половины его произведений 1936–1958 и целиком отсекая стихотворения и поэмы раннего периода, противоречившие благолепному образу советского поэта. Сам Заболоцкий от своего раннего творчества не отрекался и не оставлял надежды на публикацию более или менее полного собрания. Он составил его дважды – в 1952 и 1958; предугадывая обязательные претензии стилистической цензуры, пытался без особого успеха приглаживать тексты 1926–1936, вопреки тогдашней программной «красоте неуклюжести» (Битва слонов, 1931): «Весь мир неуклюжего полон значения!». Впервые поэзия Заболоцкого была представлена читателю с достаточной полнотой в 1965 (Большая серия «Библиотеки поэта»). Ряд ранних стихотворений и поэма Птицы (1933) оставались неопубликованными до 1972. В первоначальном виде Столбцы и поэмы 1930-х годов были заново опубликованы в книге Вешних дней лаборатория (1987). Умер Заболоцкий в Москве 14 октября 1958.