Рецензия на книгу Бориса Зайцева «Улица Святого Николая»

    Есть в Москве улица Арбат.
     Некогда названа она была
    Улицей Св. Николая...
     Б. Зайцев    Борис Константинович Зайцев, талантливый русский писатель, был возвращен из небытия благодаря демократическим преобразованиям в моей стране. Прочитав его книгу “Улица святого Николая”, я понял, что Родина по справедливости воздала этому замечательному творцу и гражданину, напечатав его книги и утвердив его имя в России. В книгу вошли произведения, написанные автором в разные годы. Уже с первого рассказа — “Волки”, открывающего книгу, я понял, что передо мной оригинальная, самобытная проза. Язык сочен, метафоричен. Оригинальность рассказа “Волки” — в метафоре: стая волков, попав в тяжелую ситуацию, ведет себя так, как вели бы себя, да и часто ведут, люди, для которых момент выживания преобладает над всеми иными чувствами. Стая не могла выбраться из бесконечной снежной пустыни и во всем обвинила своего старого вожака, который был растерзан и съеден. Этот жестокий акт не проходит просто так для оставшихся в живых молодых волков. Автор ставит их как бы в ситуацию нравственного мучения за содеянное: “А потом они опять принялись выть, но теперь каждый выл в одиночку, и если кто, бродя, натыкался на товарища, то оба поворачивали в разные стороны”.
    В следующем рассказе — “Мгла” автор мастерски обыгрывает все ту же “волчью” тему, но здесь главное действующее лицо — охотник. Человек в погоне за волком испытывает самые низменные чувства. Когда охотник достигает цели, убив волка, он не испытывает никакого удовлетворения: “Вспоминая нашу пустынную борьбу там, в безлюдном поле, я не испытывал ни радости, ни жалости, ни страсти. Мне не было жаль ни себя, ни волка...”; “... я увидел лицо Вечной Ночи с грубо вырубленными, сделанными как из камня огромными глазами, в которых я прочел бы спокойное и равнодушное отчаяние”. Легко догадаться, что автора волнует проблема устройства мира и самого существования в нем всего сущего. Его герой как бы вынужден совершать бессмысленные поступки. Но если для героя эти поступки являются плодом размышлений над жизнью и смертью, то для волка это кончается трагедией. Автор мастерски делает так, что сам герой не жалеет волка, а читатель невольно ежится от описания погони и смерти вольного зверя, ежится, как от смертельного холодка. Автор умело использует метафоры и в других произведениях, вошедших в книгу (“Аграфена” и большинство других рассказов из цикла “Голубая звезда”).
    Однако повесть “Преподобный Сергий Радонежский” написана совершенно иначе: читатель улавливает пристрастия автора, знакомится с его личными оценками того или иного момента исторического бытия святого Сергия. Читая повесть или, скорее, жизнеописание знаменитого русского святого четырнадцатого века, отмечаешь одну особенность в его облике, видимо, очень близкую Б. Зайцеву. Это — скромность подвижничества. Черта очень русская, недаром в жизнеописании автор противопоставляет Сергия католическому святому — Франциску Ассизскому. Противопоставляет именно чисто русскими человеческими качествами натуры. Интересен момент, когда будущий русский святой воздерживается от ухода из родного дома для служения Богу лишь потому, что родители попросили его не бросать их в старости одних. Католический святой так бы не поступил, ослепленный горним светом высшего бытия.
    Линию корневой связи с простым русским народом святого Сергия автор проводит через все повествование. Он отмечает, что святой Сергий в отрочестве не блещет никакими талантами и даром красноречия. Более того, он явно беднее способностями, чем брат его Стефан. Но зато святой Сергий излучает тихий свет, незаметно и постоянно. Автор этим создает образ постепенного, естественного движения русского отрока к вершинам духа.
    Само качество подвига, совершаемого святым Сергием на благо отечества, позволяет размышлять о понимании русским человеком своего физического и духовного долга перед родиной: “В тяжелые времена крови, насилия, свирепости, предательств, подлости неземной облик Сергия утоляет и поддерживает”; “Сергий учит самому простому: правде, прямоте, мужественности, труду, благоговению и вере”.
    Преподобный Сергий Радонежский для Б. Зайцева — неотъемлемая часть России, как, например, Москва, Пушкин, красота русской природы.
    В рассказах, завершающих книгу, автор увлеченно описывает жизнь и подвиги молодых офицеров царской армии, совершающих рыцарские поступки ради самодержавия. В повести “Мы военные...” Б. Зайцев так же четко расставляет акценты, и читатель без труда догадывается о его политической позиции и оценке событий: “Юра пал, как рыцарь, как военный. Самодержавный строй, его жизнью расплачивавшийся, сам валился стремительно — никто его не защищал”. Из повести мне стало ясно, что сам автор был против самодержавия и большевизма, но за временное правительство. Демократические взгляды были ему ближе всех остальных.
    Размышляя о книге в целом, я хочу отметить, что автор подводит своего героя к мысли о целесообразности всего происходящего в этом мире: “Все имеет смысл. Страдания, несчастия, смерти только кажутся необъяснимыми. Прихотливы узоры и зигзаги жизни при ближайшем созерцании могут открыться как небесполезные. День и ночь, радость и горе, достижения и падения — всегда научают. Бессмысленного нет”.
    Книга, на мой взгляд, позволяет судить и об одной особенности самого Зайцева-художника. Он отличается от многих других эмигрантов-литераторов, отдавших свой темперамент проклятиям в адрес новой России. События, послужившие причиной изгнания писателя из России большевистской, не озлобили его. Напротив, они усилили в нем чувство греха, ответственности за все происходящее с родиной. Отсюда и темы, привлекающие его внимание.
    Среди них — религиозные, политические, философские. В данной книге составители, я считаю, отразили все эти направления, чем книга “Улица Святого Николая” весьма полезна и интересна современному читателю, живущему в не менее сложное и судьбоносное время, чем герои Б. Зайцева.

    ЗАЙЦЕВ Борис Константинович(29.01/10.02.1881-28.01.1972), русский писатель. Родился в Орле, в дворянской семье. Страдания и потрясения революционных лет приводят Зайцева к осознанному принятию православной веры и к Церкви, верным чадом которой он остается до конца дней. С этого времени в его творчестве, по собственным словам писателя, "хаосу, крови и безобразию" будут противостоять "гармония и свет Евангелия, Церкви". Православное мировоззрение автора отразилось уже в рассказах 1918—21 ("Душа", "Белый свет", "Уединение"), где Зайцев, расценивая революцию как закономерное возмездие за "распущенность, беззаботность... и маловерие", не впадает в озлобленность или ненависть, но призывает современника-интеллигента к покаянию, любви, кротости и милосердию. Рассказ "Улица св. Николая" — образная хроника исторической жизни России начала века, редкая по точности и глубине осмысления событий; кроткий старичок-возница Миколка (не сам ли Николай Чудотворец?), спокойно погоняющий лошаденку по Арбату, крестящийся на церкви, вывезет страну, как верится автору, из самых тяжких исторических испытаний. Главнейший мотив, проходящий сквозь все творчество Зайцева, — мотив смирения, понимаемого в христианском смысле, как мужественное принятие всего, посылаемого Богом.
     Благодаря страданиям и потрясениям революции, как писал сам Зайцев, он открыл для себя неведомый прежде материк — "Россию Святой Руси". В эмиграции, вдали от родины, тема Святой Руси становится главной в творчестве художника. В 1925 вышла в свет книга Зайцева "Преподобный Сергий Радонежский". Монашеский подвиг Сергия, возродившего духовную силу Руси в годы ордынского ига, ободрял русских эмигрантов, вдохновлял на созидательную работу. Книга открывала характер русской православной духовности. Устоявшемуся представлению, что все русское — "гримаса, истерия и юродство, достоевщина", Зайцев противополагал духовную трезвенность Сергия — пример "ясности, света прозрачного и ровного", любимейшего самим русским народом.
     "Россия Святой Руси" воссоздается Зайцевым во множестве очерков и заметок 1920—60-х — об Оптиной пустыни и ее старцах, о святых Серафиме Саровском, Иоанне Кронштадтском, патриархе Тихоне, церковных деятелях русской эмиграции, Богословском институте и Сергиевом подворье в Париже, русских монастырях во Франции.
     В мае 1927 Зайцев совершил паломничество в центр вселенского Православия — на Св. Гору Афон, а в 1935 вместе с женой посетил Валаамский монастырь, принадлежавший тогда Финляндии. Итогом этих поездок явились книги очерков "Афон" (1928) и "Валаам" (1936), ставших лучшими описаниями этих святых мест в литературе XX столетия. Зайцев дает читателю возможность почувствовать мир православного монашества, пережить вместе с автором минуты тихого созерцания. Щемящим чувством родины проникнуты картины уникального оазиса русской духовности, образы приветливых иноков и молитвенников-старцев.
     В романе "Дом в Пасси" (1935) воссоздана жизнь русской эмиграции во Франции. Драматические судьбы русских изгнанников, выходцев из различных слоев общества, объединяет мотив "просветляющего страдания". Центральный персонаж романа — монах Мельхиседек, подвизающийся в миру. Он воплощает православный взгляд на мир, на происходящие вокруг события, на проблему зла и страдания: "Последние тайны справедливости Божьей, зла, судеб мира для нас закрыты. Скажем лишь так: любим Бога и верим, плохо Он не устроит".
     А. М. Любомудров
    
     Зайцев Борис Константинович (1881 - 1972), прозаик. Родился 29 января (10 февраля н.с.) в Орле в семье горного инженера. Детские годы прошли в селе Усты Калужской губернии в атмосфере приволья и самого доброго к себе отношения со стороны родителей. С этого времени он испытывает колдовскую власть, каковую всю жизнь радостно испытывает - власть книги.
     В Калуге он заканчивает классическую гимназию и реальное училище. В 1898 не без внушений любимого отца выдерживает экзамены в Императорское техническое училище. Учится только год: его отчисляют за участие в студенческих волнениях. Едет в Петербург, поступает в Горный институт, но скоро его оставляет, возвращается в Москву и, снова успешно сдав экзамены, становится студентом юридического факультета университета, но, проучившись три года, бросает университет. Увлечение литературой становится делом всей жизни.
     Свои первые литературные опыты Зайцев отдает на суд патриарха критики и публицистики Н.Михайловского, редактора журнала народничества Русское богатство и получает его благосклонное напутствие. В 1900 он встречается в Ялте с Чеховым, благоговейное отношение к которому сохраняет на всю жизнь. Чехов отметил талант молодого писателя. Леонид Андреев опубликовал в Курьере рассказ Зайцева В дороге, который возвестил; о рождении самобытного прозаика. В 1902 входит в московский литературный кружок Среда, объединявший Н.Телешова, В.Вересаева, И.Бунина, Л.Андреева, М.Горького и др.
     Первые успешные публикации открывают Зайцеву дорогу в любые журналы. О нем заговорили, появились первые рецензии и очерки творчества. Главным достоинством его рассказов, повестей, романов, пьес была радость жизни, светлое оптимистическое начало его мировидения.
     В 1906 его знакомство с Буниным переходит в близкую дружбу, которая сохранится до последних дней их жизней, хотя временами они ссорились, впрочем, очень быстро мирясь.
     В Москве в 1912 образуется кооператив Книгоиздательство писателей, в которое входят Бунин и Зайцев, Телешов и Шмелев и др.; здесь в сборниках Слово Зайцев печатает такие значительные произведения, как Голубая звезда, Мать и Катя, Путники. Здесь же начинается публикация его первого собрания сочинений в семи томах.
     В 1912 он женится, рождается дочь Наташа. Среди этих событий личной жизни он завершает работу над романом Дальний край и приступает к переводу Божественной комедии Данте.
     Зайцев подолгу живет и работает в отцовском доме в Притыкино Тульской губернии. Здесь получает весть о начале первой мировой воины и повестку о мобилизации. Тридцатипятилетний писатель в 1916 становится курсантом военного училища в Москве, а в 1917 - офицером запаса пехотного полка. Воевать ему не пришлось - началась революция. Зайцев пытается найти в этом разрушающемся мире место для себя, что дается с большим трудом, многое возмущает, оказывается неприемлемым.
     Участвует в работе Московской просветительской комиссии. Далее радостные события (публикации книг) сменяются трагическими: арестован и расстрелян сын жены (от первого брака), умирает отец. В 1921 его выбирают председателем Союза писателей, в этом же году деятели культуры вступают в комитет помощи голодающим, а через месяц их арестовывают и отвозят на Лубянку. Зайцева через несколько дней освобождают, он уезжает в Притыкино и возвращается весной 1922 в Москву, где заболевает тифом. После выздоровления решает с семьей ехать за границу для поправки здоровья. Благодаря содействию Луначарского получает визу и покидает Россию. Сначала живет в Берлине, много работает, затем в 1924 приезжает в Париж, встречается с Буниным, Куприным, Мережковским и навсегда остается в столице эмигрантского зарубежья. Зайцев до конца своих дней активно работает, много пишет, печатается. Осуществляет давно задуманное - пишет художественные биографии дорогих ему людей, писателей: Жизнь Тургенева (1932), Жуковский (1951), Чехов(1954).
     В 1964 пишет последний свой рассказ Река времен, который даст название и последней его книге.
     21 января 1972 в возрасте 91 года Зайцев скончался в Париже. Похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.
     Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.