Трагедия казачества (по произведениям М. Шолохова)

    Энциклопедией казачьей жизни можно назвать романы Шолохова “Тихий Дон” и “Поднятая целина”. И хотя повествование в них в целом не охватывает и 10 лет, но многое можно узнать об истории этого служивого сословия до и после революции. Сам потомственный казак, писатель сохранил для нас яркость и точность казачьей речи, ее образность, показал житейскую мудрость этого народа, любовь к шутке, описал его обычаи и нравы. Благодаря таланту автора читатель начинает любить этот край, даже если никогда не был на Дону, и населяющих его людей. И тем больнее читать о том, что стало с казаками после революции, когда закружили красные и белые ветры над донской землей, а над хуторами и станицами забушевал пожар войны и разрушения. Раскололся тихий Дон: одни округа пошли за красными, другие — за белыми. Сломалось единство казаков, по душам прошел этот разлом.
    Не так давно я читал статью о директиве Свердлова о расказачивании. В этом преступном приказе, одобренном большевистским руководством, предусматривались массовые казни не только тех, кто прямо участвовал в борьбе с советской властью, но даже и тех, кто только помогал повстанцам! К счастью, полностью это чудовищное распоряжение, которое, конечно, было тайным, выполнить не удалось. Этот исторический факт помог мне лучше понять, почему казаки так активно боролись с красными.
    Различным событиям гражданской войны на Дону Шолохов посвящает много места. Он описывает, что расстрелы и казни начались в станицах с первых же месяцев после революции, когда появились там отряды Подтелкова и Кривошлыкова. А в ответ стали расстреливать красных. Несколько месяцев в 1919 году держались на Дону повстанцы. Герой романа Григорий Мелехов вырос до командующего дивизией, показав себя талантливым военачальником. Но вот повстанцы разгромлены, и советская власть вновь начинает беспощадно карать своих действительных и мнимых врагов.
    3 мая 1918 года М. Горький писал: “На днях какие-то окаянные мудрецы осудили 17-летнего юношу на 17 лет общественных работ за то, что этот юноша откровенно и честно заявил: "Я не признаю советской влас ти!"” Те, кто заявлял, что борются за лучшую жизнь на Дону, творили расправу направо и налево. В “Тихом Доне” есть эпизод, который поразил меня так сильно, что, наверное, запомнится на всю жизнь. Я говорю о революционере Бунчуке, который в 1918 году в течение длительного времени каждую ночь расстреливал арестованных “контрреволюционеров” десятками...
    Но и после окончания войны беды казаков не закончились. Началась продразверстка, при которой амбары выметались подчистую. Один из героев романа, выражая мнение большинства станичников, спрашивает, сеяли ли это зерно большевики, чтобы накладывать продразверстку. И вновь разгорается война против хлебной разверстки. И вновь люди, поднявшиеся против жестокой власти, становятся вне закона, как Фролов и его отряд (новые власти зовут его бандой) в “Тихом Доне”. Многие, такие как Григорий Мелехов, оказались у разбитого корыта после гражданской. Но и бывшие белые, и красные хотели мирно работать. И вот сотни тысяч таких, как Тит Бородин в “Поднятой целине”, получив землю, вцепились в хозяйство, “как кобель в падлу”, по выражению Нагульнова, никогда не утруждавшего себя хозяйственными заботами. И стала богатеть израненная земля, стали отходить от крови и убийства люди. Так прошло несколько лет. И замаячила новая беда... Не нравилось властям, что люди становились зажиточными.
    В рассказе Макара о Бородине есть очень интересная фраза: “И начал богатеть, несмотря на наши предупреждения”. Вместе со всем российским крестьянством казакам предстояло пережить коллективизацию, которая на деле оказалась страшным разорением деревни, уничтожением миллионов ни в чем не повинных людей. Действие романа “Поднятая целина” разворачивается в хуторе Гремячий Лог. Круг героев книги уже, чем в “Тихом Доне”, где автор рассматривает их с точки зрения того, как они относятся к революции, — а в “Поднятой целине” Шолохов показывает своих персонажей, прежде всего, под углом отношения к вступлению в колхоз. Лишь немногие идут туда сразу и бесповоротно. Даже такие преданные советской власти люди, как Кондрат Майданников, признаются: “Нет, товарищ Нагульнов, совесть не позволяет мне в партию вступить зараз. А через то не могу, что вот я зараз в колхозе, а о своем добре хвораю...”
    Большинство же отказываются от своей земли и скотины-хворобы очень неохотно, лишь боясь репрессий. При этом многие сомневающиеся (еще не до конца понявшие суть новой власти), подобно Акиму Бес-хлебнову, зарезали скотину, чтобы напоследок попользоваться личным добром.
    Трагична судьба зажиточных казаков, которые и думать не хотят о колхозе, которых, впрочем, в колхоз никто и не зовет. Их всех следует прижать “к ногтю”: раскулачить, а потом выслать на вымирание. Гнется, трещит жизнь крепкого казачества. “Но казаки — народ закоснелый, я вам скажу, и его придется ломать”, — говорит Макар Нагульнов. И весь смысл своей жизни новые руководители видят именно в этой ломке. Известно, что среди коммунистов было различное отношение к так называемым кулакам. Многие призывали действовать осмотрительно. Так, секретарь райкома Корчжинский советует Давыдову: “На базе осторожного ущемления кулачества создавай колхоз... Действуй там осторожно. Середняка ни-ни!” Бывший же революционный матрос Семен Давыдов, ничего не понимающий в сельском хозяйстве, никогда не задумывающийся, что земля родит только у хозяина, мысленно возражает Корчжинскому: “Почему его нельзя к ногтю?.. Нет, братишка, извини! Через твою терпимость веры ты и распустил кулака... с корнем его как вредителя”.
    Особенно страшной представляется фигура Нагульнова, отличающегося прямо-таки бешеной ненавистью к хозяйственным казакам. Он искренне уверен, что сельского хозяина надо душить, давить, грабить. В этом его не могут поколебать даже замечания своего брата коммуниста Самохина на бюро райкома о том, что “Нагульнов террор устроил”, избил наганом до потери сознания одного середняка-единоличника... Даже статья самого товарища Сталина “Головокружение от успехов”, которая сваливала все преступления и безобразия коллективизации на таких, как Наг/льнов. И мы видим, что действительно прав Макар, когда утверждает, что “статья неправильная”. Не разбирающийся в хитростях политики, он, однако, верно понял, что статья эта на самом деле лишь обман, а истинная цель Сталина и ВКП(б) — растоптать крестьянство, отобрать у него весь хлеб, заморить голодом. И поэтому-то, весело усмехаясь, с чувством правоты и твердит Макар: “Кабы из каждой контры посля одного удара наганом по сорок пудов хлеба выскакивало, я бы всю жизню тем и занимался, что ходил бы да ударял их!”
    И никто лучше не нарисует звериной ненависти новой власти к своему кормильцу, чем сам Нагульнов, когда кричит: “Жа-ле-е-ешь? Да я... тысячи становил зараз дедов, детишков, баб... Да скажи мне, что их надо в распыл... Для революции надо... Я их с пулемета...” Тяжко читать о трагедии казачества, которая была лишь частью общей беды нашего народа. Тяжко даже думать об этом. И хочется верить, что зарубцуются наконец раны, нанесенные раскулачиванием и коллективизацией, и появится вновь российское свободное крестьянство и обязательно среди него — казак-хлебороб...

    ШОЛОХОВ, МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ (1905–1984) – советский писатель, автор романов Тихий Дон, Поднятая целина, неоконченной эпопеи Они сражались за родину, лауреат Нобелевской премии, депутат, лауреат Сталинской премии, академик, дважды Герой социалистического труда. Родился 11 (24) мая 1905 на хуторе Кружилин. Автобиография Шолохова занимает полторы страницы: «родился в семье служащего торгового предприятия в одном из хуторов», «учился в Москве года два-три» и т.д. В разгар Гражданской войны стал очевидцем трагических событий на Дону: на его глазах разворачивались военные действия между белоказаками и красными, велась борьба казаков за независимость, окончившаяся Верхнедонским восстанием.
    К началу 1920-х имел за плечами опыт продкомиссара, сочинителя агитпьес и работника ревкома – с таким багажом он появился в Москве. Там примкнул к литературному объединению «Молодая гвардия», существовавшему под эгидой РАППа, в 1923 дебютировал с фельетоном в газете «Юношеская правда». В ином ключе были написаны Донские рассказы Шолохова (1926) – произведения о столкновении белоказаков с красными, о братоубийственной борьбе на Дону. В этих рассказах одержимость классовым насилием вела к отцеубийству (Бахчевик), сыноубийству (Родинка), смертельной вражде между братьями (Коловерть). «Наука ненависти» заставляла соседей убивать друг друга за горшок щей и крынку молока (Алешкино сердце). Шолохов не романтизировал насилие, не пел «Россию, кровью умытую», – он нес в литературу суровую, жестокую правду о Гражданской войне. В его изображении классовая борьба – война своих против своих, она рассекает семьи, разделяет отцов и детей. Разрушение родственных связей, классовая «червоточина», разъедающая семью, – тема, которая перекочевала из Донских рассказов в Тихий Дон. В 1926 вернулся на Дон, в станицу Каргинскую, а затем переселился в Вёшки. К этому времени работал над романом Донщина о походе генерала Корнилова на Петроград. Донщина легла в основу первых двух книг Тихого Дона, опубликованных в журнале «Октябрь» с января по декабрь 1928. Тихий Дон пользовался оглушительным успехом у современников. Луначарский сравнил Шолохова с Львом Толстым, а Тихий Дон с Войной и миром. Александр Серафимович признал молодого автора «во сто раз талантливее» себя и предрек ему скорую мировую славу. Вся Россия зачитывалась историей Григория и Аксиньи, Госиздат выпустил Тихий Дон в популярной серии «Дешевая библиотека Госиздата». В 1930 режиссерами Правовым и Рождественской по роману был поставлен фильм, упрочивший шолоховскую славу. Первые две книги Тихого Дона (1925–1928) охватывали период Первой мировой войны, революцию 1917, становление Советской власти на Дону. Шолохов давал картину слома русской истории, описывал войну и мир, быт и сражение, судьбы исторических личностей и простых людей. Наряду с вымышленными персонажами в романе действовали реально существовавшие белые генералы Каледин, Корнилов, председатель казачьего военно-революционного комитета Подтелков. Точкой отсчета Шолохов считает 1912. Однако главным откровением Тихого Дона стал не эпический размах повествования, а обращение автора к судьбе человека, втянутого в кровавый круговорот истории. Главный герой – Григорий Мелехов – личность незаурядная, казак с турецкой кровью, командир белой дивизии, а затем и красной конницы, получивший 14 ранений и полный комплект боевых наград. Григорий Мелехов индивидуализировался автором, наделялся «особыми приметами». Даже удар, делавший Григория неуязвимым в бою, был особым – не правой, а левой: с детства левша, Григорий научился одинаково хорошо владеть обеими руками. Двурукость символически передавала самое существо судьбы Мелехова – «от красных отбился, к белым не пристал». Григорий не определился в своей «классовой позиции», не сделал выбора между воюющими сторонами. Это сразу же отделяло его от героев других произведений о Гражданской войне, например, от Мечика из романа А.Фадеева Разгром. Выходец из народной среды наделялся сложным психологическим складом, тягой к правдоискательству, неоднозначностью оценок. Характер героя определил и глубину житейских коллизий – отношения внутри любовного треугольника Григорий – Аксинья – Степан. Судьба Григория отражала не только его исключительность, но и всенародную трагедию «похитнувшейся жизни», крушение веками устоявшегося миропорядка. Герои романа – Кошевые, Мелеховые, Коршуновы, Астаховы – казаки, особое военно-земледельческое сословие России, созданное по указу Екатерины II, не причисленное ни к крестьянству, ни к дворянству. Своеобразные обычаи самоуправления и поведения, особый быт, язык, привычки, отличавшие казачью вольницу, – подлинная область художественного исследования автора. К концу романа почти все герои Шолохова погибают, Тихий Дон исчезает с лица земли. В печати была приостановлена третья книга Тихого Дона, посвященная Вешенскому восстанию против расказачивания и созданию своеобразной республики на левом берегу Дона. Правда о кровавой эпопее расказачивания, о действиях на Дону Троцкого была в романе безжалостной. Причиной восстания послужили перегибы по отношению к казакам-середнякам и бессудные расстрелы в станицах. Казаки восстали в тылу у красных, что привело к поражению на Южфронте и началу наступления Деникина. Теперь Шолохова обвиняли уже в «белогвардейщине». В начале 1930-х он оказался в районе «сплошной коллективизации», на его глазах погибала деревня, в запустение приходила когда-то богатейшая область. «Вы бы поглядели, что происходит у нас и в соседнем Нижне-Волжском крае, – писал Шолохов редактору издательства «Московский рабочий» Е.Левицкой. – Жмут на кулака, а середняк уже раздавлен. Беднота голодает. Народ звереет, настроение подавленное…». Письма Шолохова к Левицкой рисуют страшную картину коллективизации на Дону, не напоминающую колхозную идиллию Поднятой целины. Следующим адресатом Шолохова стал Сталин. Письма Шолохова к Сталину изобиловали ужасами голодомора, описанием пыток, избиений и надругательств, с помощью которых изымался хлеб. Теперь творческая активность Шолохова проявлялась главным образом в жанре напряженного диалога с вождем. Сталин благосклонно отнесся к письмам – ответил Шолохову письмом, телеграммами, прислал голодающим эшелон с зерном. Наряду с отчаянными протестами против коллективизации создает роман Поднятая целина (первая книга – 1932, вторая – 1960): «Пишу новый роман о том, как вешенские, к примеру, казачки входили в сплошную коллективизацию в 1930 и как они живут в колхозах». Это роман в поддержку политики коллективизации на селе. Организатор и председатель колхоза на Дону в Поднятой целине – моряк Давыдов, приехавший обучать казаков земледелию. Многие сцены романа не лишены двусмысленности: в них беспощадно изображалась борьба «на хлебном фронте», участь крестьянства. С трудом продвигалась работа над заключительными частями романа Тихий Дон. 4 июня 1928 он писал Левицкой: «Прочтите (…) продолжение Тихого Дона – черкните мне ваше мнение. Там меня начинает душить история, и соответственно с этим меняется характер». История душила не только Шолохова, но и его героя, теряющего в окаянной коловерти революционного времени всех своих близких. Оставшись без семьи и похоронив Аксинью, Григорий видит, как над ним встает черное солнце. К концу четвертой книги, вышедшей в 1939, Григорий Мелехов мечтает об одном – больше не участвовать в цепной реакции бессмысленных и бесконечных смертей, преступном насилии над действительностью. Григорию не дается понимание свершившегося в России великого эксперимента, исторически оправданного насилия. Некоторые писатели советовали Шолохову «достойно закончить роман» и привести Григория в партию. Однако скитания Григория имели в романе другой итог: на пороге разоренного дома он держит на руках единственного сына – последнего, кто остался в живых из большой мелеховской семьи. В конце 1930-х над Шолоховым нависла угроза ареста. К этому моменту он уже неоднократно бывал на приеме у Сталина, списывал ужасы голодомора на «непродуманную работу» на местах (статья Результат непродуманной работы, январь 1933, «Правда»). В 1939 в творческой судьбе Шолохова совершается перелом: избежав ареста, к началу войны он прочно занимает положение одного из первых писателей советской страны. Отправившись на фронт корреспондентом «Красной звезды» и «Правды», попадает в авиакатастрофу и чудом остается в живых. На его глазах осколком снаряда была убита мать, разрушен дом в Вешках. 23 июня 1942 – в годовщину вторжения фашистской Германии в СССР, Шолохов опубликовал в «Правде» статью Наука ненависти, в которой призвал «носить ненависть на кончиках штыков». Главной движущей силой в борьбе с захватчиком он считал беспощадную ненависть к «осатаневшим фашистским выродкам». С трудом давался Шолохову его новый роман Они сражались за родину, первые главы которого появились в «Правде» в 1943. Он был посвящен суровой окопной жизни, солдатам разбитого полка, сражающегося на Дону. К роману Они сражались за родину пытался вернуться в 1950–1960-е, но книга так и осталась неоконченной. В 1975 С.Бондарчук снял по неоконченному роману фильм с участием звезд советского кино: Шукшина, В.Тихонова, Г.Буркова, Ю.Никулина, Н.Мордюковой, И.Смоктуновского. Рассказ Судьба человека был опубликован в «Правде» в новогодних номерах 1957. В нем автор касался полузапретной темы – судьбы военнопленных, которые из немецких лагерей отправлялись в лагеря «родные». Андрей Соколов изображен в рассказе человеком, сохраняющим в плену «русское достоинство и гордость». Вернувшись домой, герой рассказа усыновляет мальчика – сироту войны. Появление Тихого Дона в 1928 повлекло за собой не только восторженные рецензии, но и обвинения в литературном плагиате, судебные разбирательства. Многих смущало, что роман появился из-под пера двадцатитрехлетнего автора, который казался слишком юным для создания столь грандиозного романа. Позже сомнение в авторстве Тихого Дона выражали Солженицын (книга Стремя «Тихого Дона», под псевдонимом Медведева-Томашевская), Р.Медведев (Загадки творческой биографии Шолохова), однако эти исследования целиком строились на гипотезах и не содержали никаких документальных подтверждений. Обвинения с новой силой вспыхнули в 1990-е, когда открылись архивы. Но и тогда никаких убедительных доказательств шолоховского плагиата обнаружено не было. В 1965 Шолохов был удостоен Нобелевской премии «за художественную силу и цельность эпоса о русском казачестве в переломное для России время». Тихий Дон был причислен к классике 20 в., продолжающей гуманистические традиции великой русской литературы. Умер Шолохов 21 февраля 1984 в станице Вешенской.