Саламбо

Тоскуя по сильным и суровым страстям, которых он не находил в окружающей его действительности, Флобер обратился к глубокой истории. Он поселил своих героев в III в. до н.э. и выбрал реальный эпизод — когда знаменитый карфагенский полководец Гамилькар Барка с невиданной жестокостью подавил восстание наёмных войск. Началось с того, что Совет Карфагена, разорённого Пунической войной, не смог вовремя уплатить наёмным солдатам жалованье и попытался умалить их гнев обильным угощеньем. Местом пира стали сады, окружавшие роскошный дворец Гамилькара. Измождённые, усталые воины, многие из которых были ранены или изувечены, стеклись к месту пира. Это «были люди разных наций — лигуры, лузитанцы, балеары, негры и беглецы из Рима… Грека можно было отличить по тонкому стану, египтянина — по высоким сутулым плечам, кантабра — по толстым икрам…». Расчёт Совета оказался неверным. Под влиянием винных паров злость обманутых воинов, с помощью которых Гамилькар одержал победы в своих недавних походах, лишь усилилась. Они требовали ещё и ещё — мяса, вина, золота, женщин,

Внезапно из карфагенской тюрьмы донеслось жалобное пение заключённых там рабов. Пировавшие оставили яства и бросились освобождать узников. Они вернулись, с криком гоня перед собой человек двадцать невольников, громыхавших цепями. Разгул возобновился с новой силой. Кто-то заметил озеро, в котором плавали украшенные драгоценными камнями рыбы. В роду Барки почитали этих рыб как священных. Варвары со смехом выловили их, развели огонь и стали весело наблюдать, как извиваются в кипятке диковинные создания.

В этот момент верхняя терраса дворца осветилась и в дверях показалась женская фигура. «Волосы её, осыпанные фиолетовым порошком, по обычаю дев Ханаана, были уложены наподобие башни… на груди сверкало множество камней… руки, покрытые драгоценными камнями, были обнажены до плеч… Зрачки её казались устремлёнными далеко за земные пределы».

Это была дочь Гамилькара Барки — Саламбо. Она воспитывалась вдали от людских взоров, в обществе евнухов и служанок, в необычайной строгости и изысканности и в постоянных молитвах, прославляющих богиню Танит, которой поклонялся Карфаген. Богиня считалась душой Карфагена и залогом его могущества.

Сейчас Саламбо звала своих любимых рыбок, причитая и укоряя варваров в святотатстве. Она говорила на самых разных языках, обращаясь к каждому на его наречии. Все внимательно слушали прекрасную девушку. Но никто не смотрел на неё так пристально, как молодой нумидийский вождь Нар Гавас. Он не был наёмником и на пиру оказался случайно. Он жил во дворце Гамилькара уже шесть месяцев, но впервые увидел Саламбо и был поражён её красотой.

По другую сторону стола расположился огромным ливиец по имени Мато. Его тоже покорил облик Саламбо. Когда девушка кончила свою речь, Мато восхищённо поклонился ей. В ответ Саламбо протянула ему чашу с вином в знак примирения с войском. Один из солдат, галл, заметил, что в их краях женщина подаёт мужчине вино, когда предлагает разделить с ней ложе. Он не успел закончить фразы, как Нар Гавас выхватил дротик и метнул его в Мато, попав тому в руку. Ливиец в ярости вскочил, однако Гавас успел скрыться во дворце. Мато ринулся за ним — наверх, к красной двери, которая захлопнулась за соперником. Но за дверью оказался один из освобождённых рабов — Спендий. Он стал рассказывать Мато, что жил прежде во дворце, знает его тайники и в награду за свободу готов показать Мато, где хранятся сказочные сокровища. Но все мысли Мато отныне были заняты Саламбо.

Два дня спустя наёмникам объявили, что если они покинут город, то им будет полностью выплачено обещанное жалованье и карфагенские галеры отвезут всех на родину. Варвары уступили. Семь дней по пустыне добирались они до места, где ведено им было разбить лагерь. Однажды в этом лагере появился Нар Гавас. Мато поначалу хотел его убить за выходку на пиру. Но Нар Гавас сослался на опьянение, посылал Мато богатые дары и в результате остался жить среди наёмников. Только Спендий сразу понял, что этот человек замышляет предательство. Однако кого он хочет предать — варваров или Карфаген? В конечном счёте Спендию это было безразлично, поскольку «он надеялся извлечь пользу для себя из всяких смут».

Мато был в глубокой печали. Часто он ложился на песок и не двигался до самого вечера. Он признался неотлучному Спендию, что его преследует образ дочери Гамилькара. Он обращался к волхвам, глотал по их совету пепел, горный укроп и яд гадюк, но тщетно. Страсть его только росла.

Все ждали, когда же из Карфагена прибудет обещанное золото. В лагере между тем все прибывали люди. Сюда являлись полчища должников, бежавших из Карфагена, разорённых крестьян, изганников, преступников. Напряжение росло, а жалованья все не было. Однажды прибыла важная процессия во главе со старым полководцем Ганноном. Он начал рассказывать людям, доведённым до мрачного отчаянья, как плохи дела в Карфагене и как скудна его казна. На глазах у измождённой толпы во время речи он то и дело лакомился дорогими яствами, захваченными с собой. Все это вызвало ропот и наконец взрыв. Варвары решили двинуться к Карфагену. За три дня они проделали обратный путь и осадили город. Началась кровопролитная борьба.

Мато был предводителем отряда ливийцев. Его почитали за силу и отвагу. Кроме того, он «внушал какой-то мистический страх: думали, что по ночам он говорит с призраком». Как-то раз Спендий предложил провести Мато в Карфаген — тайно, через водопроводные трубы. Когда они проникли в осаждённый город, Спендий уговорил Мато похитить из храма богини Танит её покрывало — символ могущества. С усилием над собой Мато согласился на этот дерзкий шаг. Он вышел из храма, закутанный в божественное покрывало, и направился прямо к дворцу Гамилькара, а там пробрался в комнату Саламбо. Девушка спала, но, почувствовав взгляд Мато, открыла глаза. Ливиец начал торопливо говорить ей о своей любви. Он предлагал Саламбо пойти вместе с ним или соглашался остаться сам, подчиняясь любой участи. Он готов был вернуть ей украденное покрывало богини. Потрясённая Саламбо начала звать на помощь. Но когда прибежавшие рабы хотели броситься на Мато, она остановила их: «На нем покрывало богини!» Мато беспрепятственно вышел из дворца и покинул город. Жители, которые видели ливийца, боялись тронуть его: «…покрывало было частью божества, и прикосновение к нему грозило смертью».

Начавшиеся битвы варваров с Карфагеном были крайне тяжёлыми. Успех склонялся то к одной, то к другой стороне, и не одна не уступала другой в военной силе, жестокости и вероломстве. Спендий и Нар Гавас пали духом, но Мато был упрям и отважен. В Карфагене считали, что причина всех несчастий — утрата покрывала богини. Саламбо обвиняли в случившемся.

Воспитатель Саламбо, жрец, прямо заявил девушке, что спасение республики зависит от неё. Он убедил её пойти к варварам и забрать покрывало Танит назад. Может быть, продолжал он, это грозит девушке гибелью, но, по мнению жреца, спасение Карфагена стоит одной женской жизни. Саламбо согласилась на эту жертву и отправилась в путь с проводником.

Они долго и осторожно добирались до позиций варваров. Часовому Саламбо сказала, что она перебежчик из Карфагена и желает поговорить с Мато. «…Лицо её было скрыто под жёлтой вуалью с жёлтыми разводами, и она была так укутана множеством одежд, что не было возможности разглядеть её…» Появившегося Мато она попросила отвести её в свою палатку. У ливийца забилось сердце, властный вид незнакомки смущал его. Его палатка была в самом конце лагеря, в трёхстах шагах от окопов Гамилькара.

В палатке Мато Саламбо увидела драгоценное покрывало богини. Девушка почувствовала, что её поддерживают силы богов. Она решительно сорвала с себя вуаль и объявила, что хочет забрать назад покрывало Танит. Мато смотрел на Саламбо, забыв обо всем на свете. А она с гневом бросала ему в лицо: «Отовсюду идут вести об опустошённых городах, о сожжённых деревнях, об убийстве солдат! Это ты их погубил! Я ненавижу тебя!» Она вспомнила, как Мато ворвался к ней в спальню: «Я не поняла твоих речей, но ясно видела, что ты влечёшь меня к чему-то страшному, на дно пропасти». — «О нет, — воскликнул Мато, — я хотел передать тебе покрывало. Ведь ты прекрасна, как Танит! Если только ты не сама Танит!..»

Он опустился перед ней на колени, целовал её плечи, ноги, длинные косы… Саламбо была поражена его силой. Какая-то странная истома овладела ею. «Что-то нежное и вместе с тем властное, казавшееся волей богов, принуждало её отдаться этой истоме». В эту минуту в лагере начался пожар, его устроил Нар Гавас. Мато выскочил из палатки, а когда вернулся, то уже не нашёл Саламбо. Она проскользнула через линию фронта и вскоре очутилась в палатке собственного отца. Тот ни о чем не спросил её. К тому же он был не один. Рядом находился Нар Гавас, перешедший со своей конницей на сторону карфагенян. Это предательство определило исход боя и противостояния в целом, сильно ослабив ряды наёмников. Нумидиец распростёрся перед Баркой в знак того, что отдаёт себя ему в рабство, но напомнил и о своих заслугах. Он заверял, что находился в рядах варваров, чтобы помочь Карфагену. На самом деле Нар Гавас руководствовался лишь тем, на чьей стороне бывал перевес. Теперь он понял, что окончательная победа достанется Гамилькару, и перешёл на его сторону. К тому же он был зол на Мато за его преимущество как военачальника и за любовь к Саламбо.

Проницательный Гамилькар не стал уличать Нар Гаваса во лжи, так как тоже видел выгоду союза с этим человеком. Когда в палатку вошла Саламбо и, протянув руки, развернула покрывало богини, взволнованный Гамилькар в порыве чувств объявил: «В награду за услуги, которые ты мне оказал, я отдаю тебе свою дочь, Нар Гавас». Тут же состоялось обручение. По обычаю, молодым связали вместе большие пальцы ремнём из бычьей кожи, а потом стали сыпать на голову зерно. Саламбо стояла спокойно, как статуя, как будто не понимая, что происходит.

Война между тем продолжалась. И хотя покрывало Танит теперь было у республики, варвары снова осадили Карфаген. Спендию удалось разрушить систему городского водопровода. В городе началась эпидемия чумы. Старейшины в отчаянии решили принести жертвоприношение Молоху, умертвив детей из богатых семей. Пришли и за десятилетним Ганнибалом — сыном Барка. Обезумевший от страха за сына Гамилькар спрятал Ганнибала, а за него выдал похожего мальчика из рабов. Разыграв сцену отцовского горя, он отдал на закланье маленького невольника. (В данном случае Ганнибал — реальное историческое лицо, будущий знаменитый полководец).

Сразу после жертвоприношения пошёл дождь, и это спасло карфагенян. Нар Гавас сумел провезти в город муку. Рим и Сиракузы склонились на сторону республики, испугавшись торжества наёмников.

Бунтари потерпели сокрушительный разгром, В их рядах начался страшный голод и даже были случаи людоедства. Погиб Спендий, которому так и не удалось возвыситься в результате смуты. Мато был взят в плен, хотя его отряд сопротивлялся до последнего. Нар Гавас ухитрился, подкравшись сзади, набросить на ливийца сетку. Казнь неукротимого воина была назначена на тот же день, что и свадьба Саламбо. Перед смертью Мато подвергли изощрённой пытке. Его вели через весь город с завязанными руками, чтобы каждый житель мог нанести удар. Запрещено было лишь выкалывать глаза и бить в сердце, чтобы как можно дольше продлить истязание.

Когда Саламбо, сидевшая на открытой террасе дворца в ослепительном подвенечном наряде, увидела Мато, он представлял собой сплошную кровавую массу. Только глаза ещё жили и неотрывно смотрели на девушку. И она вдруг поняла, сколько он выстрадал из-за неё. Она вспомнила, каким он был в палатке, как шептал ей слова любви. Истерзанный, он упал замертво. И в ту же минуту опьянённый гордостью Нар Гавас встал, обнял Саламбо и на виду у ликующего города выпил из золотой чаши — за Карфаген. Саламбо тоже поднялась с чашей в руке. Но тут же опустилась, запрокинув голову на спинку трона. Она была мертва. «Так умерла дочь Гамилькара в наказание за то, что коснулась покрывала Танит».

Вариант 2:

После окончания пунической войны наемные воины посчитали, что плата была недостаточной, а потому устроили мятеж. Карфагенские бюрократы решили, что наемников может успокоить пир, на котором будет вдоволь вина и женщин. Но они просчитались, наемники обозлились на то, что Гамилькар, их военачальник, не присутствовал на пиру. Да и вино сыграло злую шутку. Буйные варвары начали громить дворец Гамилькара, а рыбок, которых военачальник держал за дивных животных, наемники бросили в кипяток.

Утихомирить войско вышла дочь Гамилькара – Саламбо. Судьба ее любимых рыбок расстроила девушку, и она обратилась к наемникам о сострадании. С каждым из них она говорила на их родном языке. Нар Гавас, нумидийский принц, не отводил взгляда от прекрасной девушки. Не один лишь принц был сражен красотой Саламбо. Ливиец Мато тоже проникся страстью к карфагенской принцессе.

Саламбо окончила свою речь, пораженный в сердце Мато преклонил перед ней колено, озлобленный Нар Гавас метнул дротик в Мато. Ливиец бросился в погоню за нумидийским принцем, но не настиг его. Наемники вняли словам карфагенской принцессы и решили уйти. Варвары вернулись в пустыню.

Позже в лагерь проник Нар Гавас, он принес извинения Мато, объяснив свою выходку воздействием алкоголя. Нумидиец принес Мато богатые дары и тот смягчился, он не знал, что Нар Гавас замышляет предательство. И его это не особо интересовало, ведь сердце ливийца разрывало любовное чувство к Саламбо.

Карфагеняне обещали заплатить варваром золото, однако жалованье все не поступало. Полководец Ганон своим поведением спровоцировал взрыв народного негодования, и варвары начали наступление на Карфаген. Мато пробрался в город по канализационным трубам, он попал в храм богини Танит. Здесь он взял святыню рода Барка – покрывало Танит.

Покрывало считалось священным и каждого, кто дотронется до него, ждала смерть. Ливиец понес святыню к Саламбо, в надежде, что принцесса согласится на брак с ним. Однако карфагенянка прогнала Мато. Он ушел в одеянии Танит и никто из карфагенян не посмел коснуться его, ведь прикосновение к святыне грозило смертью.

Карфаген проигрывал битву. Гамилькар, отец Саламбо, считал, что удача отвернулась от них из-за потери покрывала Танит. А потому Саламбо было велено любой ценой вернуть покрывало. Девушка покорилась воле отца и пробралась в лагерь наемников. Она нашла Мато и потребовала вернуть покрывало, но ливиец начал страстно говорить о своих чувствах. В это время началась атака карфагенян, Мато покинул свой шатер, и Саламбо беспрепятственно вынесла святыню Танит.

Как оказалось, Нар Гавас принял сторону победителя и присягнул Гамилькару. Саламбо вернула покрывало Танит и довольный Барка решил обвенчать Нар Гаваса и Саламбо в честь великой победы над мятежниками. Войско наемников было разбито, а Мато пленен. Саламбо поняла, о чем ливиец говорил ей в своем шатре.

Позже, в день свадьбы Саламбо с нумидийским принцем, Мато провели через город, и каждый прохожий мог нанести ему удар. Избитый ливиец подошел к террасе, где сидела Саламбо со своим женихом. Она увидела, что Мато смотрел на нее с нескрываемой любовью. Нар Гавас поднял тост за Карфаген, Саламбо упала мертвая за прикосновение к покрывалу Танит.

    ФЛОБЕР, ГЮСТАВ (Flaubert, Gustav) (1821–1880), французский писатель, которого часто называют творцом современного романа. Родился 12 декабря 1821 в Руане, где его отец был главным врачом одной из местных больниц. С 1823 по 1840 Флобер учился в Королевском коллеже Руана, где не добился особых успехов, но проявил интерес к истории и большую любовь к литературе. Он читал не только модных в ту пору романтиков, но также Сервантеса и Шекспира. В школе он познакомился с будущим поэтом Л.Буйе (1822–1869), который на всю жизнь стал его верным другом.
    В 1840 Флобера отправили в Париж изучать право. Прозанимавшись три года, он не сумел сдать экзамены, зато свел дружбу с писателем и журналистом М.Дю Каном (1822–1894), который стал его спутником в путешествиях. В 1843 у Флобера обнаружили сходное с эпилепсией нервное заболевание, и ему был предписан малоподвижный образ жизни. После смерти отца в 1846 он вернулся в имение Круассе под Руаном, заботился о матери и занимался по преимуществу литературой. К счастью, он обладал состоянием, которое избавило его от необходимости зарабатывать на жизнь пером либо иными способами. Равным образом он смог осуществить свою мечту о путешествиях и посвятить многие годы написанию одного-единственного романа. Он совершенствовал свой стиль с предельным вниманием, отвлекаясь лишь на профессиональные беседы с братьями Гонкурами, И.Тэном, Э.Золя, Г.Мопассаном и И.С.Тургеневым. Даже его прославленный любовный роман связан с поэтессой Луизой Коле, и в их обширной переписке главной темой были литературные проблемы. Флобер был воспитан на творениях Ф.Шатобриана и В.Гюго и тяготел к романтическому способу изображения. Всю свою жизнь он стремился подавить в себе лирико-романтическое начало ради максимально объективного изображения повседневной реальности. Рано начав писать, он вскоре осознал в себе конфликт между поставленной целью и склонностями своей натуры. Первый из его опубликованных романов – Госпожа Бовари (Madame Bovary, 1857. Великое творение литературы, Госпожа Бовари обозначила поворотный пункт в развитии современного романа. Флобер работал над каждым предложением в поисках знаменитого «правильного слова» («mot juste». Его интерес к форме романа, успешно реализованный в уникальной структуре Госпожи Бовари, оказал сильнейшее влияние на последующих писателей, поставивших своей целью создание новых форм и технических приемов – Г.Джеймса, Дж.Конрада, Дж.Джойса, М.Пруста и многих других. Главной темой Госпожи Бовари стал извечный конфликт между иллюзией и реальностью, между жизнью придуманной и подлинной. Для раскрытия этой темы Флобер использовал не героические порывы благородной личности, а жалкие мечты заурядной мещанки. Флобер придал своим недалеким персонажам возвышенно-универсальное значение. Госпожа Бовари была впервые опубликована в журнале «Ревю де Пари» в 1856, однако, невзирая на то, что встревоженные М.Дю Кан и М.Пиша внесли серьезные поправки и сокращения, автора и редакторов журнала привлекли к суду за оскорбление общественной нравственности. После сенсационного судебного разбирательства – одной из самых знаменитых литературных баталий на юридическом поле – Флобер был оправдан, и в 1857 роман вышел отдельной книгой без каких-либо купюр. Второй роман Флобера, Саламбо (Salammb, 1862), стал результатом поездки в Африку в 1858, а также серьезных исторических и археологических штудий. Очевидно стремление автора отрешиться от обыденности, создав эпическое полотно на темы седой древности. Действие происходит в Карфагене после 1-й Пунической войны, когда наемники под предводительством Мато взбунтовались против карфагенян, руководимых Гамилькаром. В третьем романе, Воспитание чувств (L'ducation sentimentale, 1859; рус. перевод 1870 под названием Сентиментальное воспитание), Флобер пишет историю своего поколения, замороченного романтизмом и щедрыми посулами теоретиков гуманного общественного устройства, однако вынужденного спуститься на землю после катастрофы 1848 и крушения идеализма. Воспитание чувств являет собой нелицеприятный портрет потерянного поколения. Начатое задолго до Госпожи Бовари и, по совету Буйе и Дю Кана, отложенное в сторону Искушение святого Антония (La Tentation de Saint-Antoine, 1874) обязано своим возникновением картине Питера Брейгеля Старшего, которую Флобер увидел в Генуе в 1845. Мысль выставить напоказ искушения, осаждающие святого, занимала Флобера всю оставшуюся жизнь, и ее воплощение в романе-диалоге представляет собой попытку показать все мыслимые грехи, ереси, религии и философии. Три повести (Trois Contes, 1877) включают в себя сюжеты двух типов – нарочито заурядного и цветисто-исторического. Краткий и сильный рассказ о жизни деревенской служанки (Простое сердце – Un Coeur simple) весь состоит из цепи утрат, оставивших ее к концу жизни лишь с чучелом попугая, к которому она привязывается до такой степени, что неосознанно начинает относиться к нему как к Святому Духу. В Легенде о святом Юлиане Странноприимце (La Lgende de Saint-Jullien l'Hospitalier) средневековый праведник, раскаявшийся в грехах юности, подвергается последнему высшему испытанию: прокаженный обращается к нему с просьбой о поцелуе. Исполнив его желание, Юлиан оказывается лицом к лицу с Иисусом, вознесшим его на небеса. Иродиада (Hrodias) повествует о Саломее, требующей голову Иоанна Крестителя. Восемь последних лет жизни Флобер отдал любимому детищу – роману Бувар и Пекюше (Bouvard et Pcuchet, 1881; рус. перевод 1881), который остался незавершенным. В истории двух мелких служащих, решивших посвятить свой досуг и небольшой доход изучению всех отраслей человеческого знания, главной мишенью являются безумства и неизбывная глупость человеческого рода. Флобер с мрачным наслаждением классифицирует все примеры такого рода, заставляя своих героев посвятить жизнь созданию антологии обнаруженных ими нелепостей. Одним из величайших творений Флобера, продолжающим вызывать пристальный интерес, стали его Письма (Correspondence, опубл. 1887–1893). В непринужденном общении с друзьями он изливает на бумагу свои мысли, не заботясь о стиле и тем предоставляя уникальную возможность увидеть художника, анализирующего свой труд в процессе ежедневного созидания и формулирующего свои идеи о природе литературы. Наряду с ярким автопортретом самого Флобера переписка содержит проницательные наблюдения о людях и нравах эпохи Второй Империи. В последние годы жизни Флобера преследовали несчастья: смерть его друга Буйе в 1869, оккупация поместья наступающей вражеской армией во время франко-прусской войны, наконец, серьезные финансовые затруднения. Он не познал коммерческого успеха при издании своих книг, которые еще долго вызывали неприятие у критиков. Умер Флобер в Круассе 8 мая 1880.