В том-то и признак настоящего искусства, что оно всегда современно, насущно, полезно

В читательском восприятии имя Владимира Николаевича Войновича прочно связано, прежде всего, с его романом о солдате Чонкине, тем более что уже появилась и экранизация первой части произведения. В центре повествования романа два образа — Иван и Нюрка. Это люди, которые смогли сберечь в себе опрятность души, честность, верность, любовь, доброту, способность к прощению, тягу к земле, страсть к труду — и все это в сталинском параноидальном обществе. Именно прекрасные черты, присущие главным героям книги, дороги автору и воплощают национальный русский характер. «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина » — роман-анекдот. Эпопея Чонкина разворачивается как цепь анекдотов. Забыли солдата на посту у брошенного самолета, а он не только поста не оставил, но и «жениться» успел, и пополнения семейства ждет, и таки врагов отбивает — чем не анекдот? Как может один солдат оказаться в отчетах «главой белочонкинской банды, потомком князей Голицыных»? Анекдот? Конечно.Но у Войновича анекдот никогда не бывает поводом для простого зубоскальства. Смех для него — средство уничтожить обязательную для командно-административной системы дистанцию между затюканным, ничтожным «простым советским человеком» и теми, кто противостоит ему, навязывая свою основанную на силе и крови власть. Смех уравнивает Ревкина и Ермолкина, Нюру и Сталина, Берию и Канариса: все они превращаются в карикатуры, гротескно изломанные подобия нормальных людей. Самое главное у героев романа-анекдота — их самоединство, «самоугнетательство». И Сталин, и Берия, которым в нашей современной литературе отводится заведомо демоническая роль, в романе выглядят лишь как шарж на правителя, на государя, на воплощение власти. Угнетение исходит от самих людей: все персонажи «утесняют» друг друга, кроме самого Чонкина. Лишь он взваливает на свои плечи все беды, ниспосланные самой судьбой. Между судьбой и свободой протекает жизнь каждого человека. Жители села Красного не видят над собой никакой другой звезды, кроме звезды угнетения, их свобода от рождения ограничена ею. Потому-то и получил Войнович столько упреков, что высмеял этот символ угнетения, который казался многим путеводной звездой в безбедное, сытое будущее. Войнович пишет от «противного», добавим — от очень ему противного. Без канона героической повести о Великой Отечественной войне, без пародирования этого канона не было бы и «Чонкина». Без Стаднюка и Бондарева не было бы и Войновича. Штамп должен был многократно утвердиться и растиражироваться, чтобы обрести свою пародийную окраску.

Из многих эпопей о войне, созданных Чаковским, Проскуриным, Гроссманом, — как бы ни отличались перечисленные писатели и по масштабу дарования, и по взглядам на историю — эпопея Войнови - ча выделяется тем, что она — первая «сатирическая». Она сплетена из анекдотов и афоризмов остроумного и едкого повествователя, но в то же время включает в себя все эпопейные жанровые характеристики. Скажем, должна эпопея показывать не только жизнь народа, но и жизнь героя, — пожалуйста, должна «брать» общество на крутом вираже истории — и это есть, должна завязывать в сюжетный узел различные проблемные пласты — что ж, есть и это. Чонкин — добрый, простодушный, беззлобный, трудолюбивый человек. Он наивно задает на политзанятиях вопрос о женах Сталина, покорно сносит все обиды и унижения, выполняет самую «непрестижную » работу. Он гонимый, как Иван-дурак из русских народных сказок. Но волею судьбы Чонкин становится часовым при сломавшемся самолете, т. е. лицом неприкосновенным и уважаемым. Чонкин — человек деревенский: он любит работать на земле и охотно помогает Нюре. Выполняя приказ стеречь самолет, он никому не позволяет к нему приблизиться, даже лейтенанту Свинцову, который потрясает перед Чонкиным ордером на арест. В диалоге со Свинцовым Чонкин демонстрирует свою железную логику и берет в плен всех, прибывших его арестовать, а потом и начальника Учреждения Где Надо (так в романе назван НКВД) Милягу. И целый полк во главе с генералом Дрыновым не смог справиться с Чонкиным. Генерал даже собирался наградить рядового Чонкина орденом. Об уме и практичности Чонкина свидетельствует то, что он заставил своих пленных отбывать трудовую повинность на колхозных полях и собирать урожай, ведь рабочих рук в колхозе в военное время не хватало. Речь героя изобилует множеством пословиц, поговорок, прибауток.

Сюжет романа — это цепь абсурдных ситуаций. Отвечая на вопросы о романе, писатель так сформулировал его главную тему — естественный человек в неестественных обстоятельствах. Абсурдность действительности и требований, которые предъявляет к человеку тоталитарное государство, отражено и в аллегорическом сне Чонкина: тоталитарное государство стирает, нивелирует индивидуальность человека, предписывая быть, как все, «съедает человеческое в человеке». Чонкину снится, что он присутствует на свадьбе Нюры, но на месте жениха и гостей он видит свиней и кабанов, которые удивлены, что Чонкин не хрюкает, как они, и заставляют его хрюкать. И Чонкин начинает хрюкать — «сперва неохотно, но потом постепенно заразился восторгом… и сам уже хрюкал с тем же восторгом, от всей души, и на глазах его появились слезы радости».

Абсурдными, происходящими вопреки здравому смыслу, ненормальными выглядят и «превращения», происходящие в романе с героями. Многие из них выступают попеременно то в роли «царя» — начальника, то в роли гонимого и обиженного. В этой бесконечной цепи превращений, возвышений и падений, «увенчаний » и «развенчаний» проглядывает главное карнавальное действо: шутовское увенчание и последующее развенчание карнавального короля. Карнавал «стаскивает» с высших иерархических ступеней одних и возвышает других.

В качестве примера можно проследить, какие «метаморфозы» происходят с Чонкиным и капитаном Милягой. Так, в начале романа Чонкин — забитый, всеми осмеянный и униженный рядовой солдат — впоследствии волею обстоятельств превращается в «начальника». Колхозники села Красное воспринимают Чонкина как очень важное лицо, когда тот прибывает в их село охранять самолет. Когда же Чонкин берет в плен чекистов, посланных для обезвреживания «банды» Чонкина-Голицына, да еще и заставляет их помогать колхозникам, тут уже его значение в социальной иерархии в восприятии колхозников возрастает еще больше. Но после такого вознесения Чонкин снова оказывается в роли арестованного и гонимого.

Войнович подчеркивает, что продолжает в своем романе традиции не столько западноевропейской, сколько русской сатирической литературы: «Швейк — солдат, родившийся гораздо раньше Чонкина. А был еще солдат Теркин. Какая-то связь есть. Когда я писал, это где-то в подсознании жило, хотя они очень разные. Я считаю, что пишу в русской литературной традиции, на меня сильное влияние оказали Гоголь, Чехов, но Чонкин идет еще от русских сказок, от Иванушки-дурачка. Швейк — лицо активное, он сам куда-то лезет, попадает сам в какие-то ситуации. Чонкин — фигура пассивная, приключения сами идут к нему и сами к нему липнут. Чонкин — фигура более страдающая, и в этом главное отличие. Он более трагическая фигура, чем Швейк. Тот просто смешной и такого большого сочувствия не вызывает. А на сочувствие Чонкину я рассчитываю».

В своем романе Войнович ярко и полно обнажил и обличил ту систему, которая рассматривала человека лишь как послушный винтик механизма тоталитарного государства.

    ВОЙНОВИЧ, ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ (р. 1932), русский писатель. Родился 26 сентября 1932 в Сталинабаде (ныне Душанбе, Таджикистан) в семье учительницы и журналиста, после ареста которого в 1937 семья переехала в Запорожье. Мальчиком был колхозным пастухом; окончив ремесленное училище, работал на стройке, служил в армии. После безуспешных попыток поступить в Литературный институт им. А.М.Горького поступил в Московский педагогический институт, откуда со 2-го курса по комсомольской путевке отправился в казахские степи осваивать целину.
    Еще в начале 1950-х годов, служа в армии, начал писать стихи. С текстом Песни космонавтов («Я знаю, друзья, караваны ракет...», 1960) к Войновичу пришла известность, подкрепленная публикацией повестей Мы здесь живем (1961), Два товарища (1967; инсценирована автором), рассказов Хочу быть честным (авторское название – Кем я мог бы стать; инсценирована Войновичем), пьесой Кот домашний средней пушистости (1990; совм. с Г.И.Гориным, экранизирована под названием Шапка).
    Активная правозащитная деятельность Войновича (письма в защиту А.Синявского, Ю.Даниэля, Ю.Галанскова, позднее – А.Солженицына, А.Сахарова) сочеталась с работой над документальными повестями – исторической, о Вере Фигнер (Степень доверия, 1973), и о собственной злободневной борьбе с номенклатурной бюрократией за право купить кооперативную квартиру (Иванькиада, или Рассказ о вселении писателя Войновича в новую квартиру, 1976; в России опубл. в 1988).
    В 1974 Войнович был исключен из Союза писателей СССР, печатался в «самиздате» и за рубежом, где впервые опубликовал и самое знаменитое свое произведение – роман Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина (1969–1975) с его продолжением – романом Претендент на престол (1979), романы-«анекдоты», в которых на примере нелепых, смешных и печальных историй, происходящих с рядовым солдатиком Иваном Чонкиным, ассоциирующимся с образом «бравого солдата Швейка» из романа Я.Гашека, в гротескно-сатирической манере показаны истинная нелепость современного бытия – подавление «высшей» и не всегда понятной «низам» государственной необходимостью простых и естественных человеческих желаний и судеб, а также повесть Путем взаимной переписки (1973–1979).
    В 1980 Войнович выехал за границу по приглашению Баварской Академии искусств, с 1981 лишен советского гражданства, живет в Мюнхене. С начала 1990-х годов часто приезжает на родину, активно выступает как публицист (книга Антисоветский Советский Союз, 1985), проявляя и в этом жанре политический заостренный парадоксализм своего мышления. Эта черта, равно как и тяготение художественной манеры Войновича к «коллажности» и продуктивному эклектизму, отразилась и в романе-антиутопии Москва 2042 (1987), показавшем доведенную до абсурда воображаемую советскую действительность 21-го века и продолжающем начатую Войновичем в «не очень достоверном рассказе об одной исторической вечеринке» Войнович в кругу друзей (1967) тему осмеяния коммунистических вождей («товарища Кобы» – И.В.Сталина, Леонтия Ария – Лаврентия Берия, Лазера Казановича – Лазаря Кагановича, Опанаса Марзояна – Анастаса Микояна и др.) и в опубликованных в конце 1990-х годов романе Замысел и повести Дело № 34840, где в характерном для писателя смешении эссеизма и биографического документализма передается история покушения на Войновича сотрудников КГБ. Неоднозначно воспринимаемые читателями и критикой и порою обвиняемые в «антипатриотическом» нигилизме произведения Войновича, продолжающие сатирические традиции отечественной литературы (Н.В.Гоголь, М.Е. Салтыков-Щедрин, М.А.Булгаков) и одновременно впитавшие достижения современной мировой антиутопии, гротескной социально-обличительной прозы (О.Хаксли, Дж.Оруэлл), являют собой характерный для 20 в. пример успешной философско-политической актуализации беллетристики.