Об истоках подвига в повести В.Некрасова "В окопах Сталинграда"

В последнее время в души и сердца людей стали возвращаться забытые имена, произведения, авторы. К этим творениям можно отнести несправедливо арестованную и наконец-то вернувшуюся к читателям повесть Виктора Платоновича Некрасова В окопах Сталинграда.
История этой повести, вернее, романа Сталинград, очень интересна. Он появился на свет в 810-м номерах журнала Знамя за 1946 год. По словам самого автора, кое-кому из литературных властей столь обобщающее название показалось кощунственным, и в последующих отдельных изданиях роман превратился в повесть, а Сталинград, ставший символом и понятием нарицательным, в менее обязывающее В окопах Сталинграда. Это было первое произведение неизвестного автора, бывшего фронтовика, дослужившегося до капитана и провоевавшего под Сталинградом все дни и ночи его обороны, во всех тех страшных и непосильных боях, которые вела наша армия под этим городом. В произведении необходимо отметить не только стремление художественно воплотить личные воспоминания о войне, но и попытаться психологически мотивировать поступки человека на войне, исследовать нравственные истоки солдатского подвига, солдатской отваги.
Понятие окопная правда появилось в критике и в литературе в 60-х годах XX века. Именно тогда, с появлением повести В. Быкова Сотников, началось нравственно-философское осмысление величия подвига народа в Великой Отечественной войне. Действительно, в этой книге нет многого, к чему мы так привыкли, читая литературу, посвященную подвигу народа. Но читатели увидели в ней великое испытание, описанное достоверно и честно, столкнулись со всей бесчеловечностью, жестокостью войны; это была, на наш взгляд, одна из первых попыток психологического осмысления событий.
События в повести В. Некрасова происходят в 1942 году, во время обороны Сталинграда. Автор описывает передовую, ожесточенные бои, когда противник прорывался к Волге и отступать было некуда. И возникает вопрос: кто виноват в неподготовленности наших войск к войне, в отступлении Красной Армии, в том, что враг дошел уже до Волги? Этот вопрос возникает у многих: и у Юрия Керженцева, главного героя, и у командира пятой роты Фабера, и у других людей. Естественно, что суть вопроса формулирует не текст, а подтекст произведения.
Война для всех стала большой бедой, несчастьем. Но в то же время на войне люди проявляют свою истинную, нравственную суть, она (война) как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный. Вот, например, Валега малограмотный человек, ...читает по слогам, и спроси его, что такое Родина, он, ей-богу ж, толком не объяснит. Но за эту Родину... он будет драться до последнего патрона. А кончатся патроны кулаками, зубами... Или командир батальона Ширяев и сам Керженцев. Эти люди делают все возможное, чтобы сберечь как можно больше человеческих жизней, но выполнить свой долг. И в противоположность им даны образы Калужского, который думает только о том, как самому уцелеть в жестокой мясорубке, как устроиться в тылу, чтобы не попасть на передовую, Абросимова, который считает, что если поставлена задача, то ее надо выполнить, несмотря на потери, подставляя людей под губительный огонь пулеметов.


Читая эту повесть, чувствуешь веру автора в русского человека, солдата, у которого, несмотря на все страдания, беды, неудачи, нет никаких сомнений в справедливости освободительной войны. Герои повести В. П. Некрасова живут верой в будущую победу и готовы без колебаний отдать за нее жизнь.
На протяжении всей повести Виктор Платонович Некрасов держит читателя в постоянном напряжении. Этому способствуют и роль подтекста, и несомненный психологизм повествования, и авторская интонация как средство воплощения его позиции.
Повесть В окопах Сталинграда была создана рукой талантливого художника, сумевшего, не ограничившись описанием событий, вглядеться в души своих героев, философски осмыслить нравственную позицию персонажей. Произведение сыграло значительную роль в художественном воплощении военной темы, в тематическом и временном плане предварив эпическую трилогию К. М. Симонова Живые и мертвые.