Последние творческие годы Гюго

«Выплавляя революцию, - с присущим ему пафосом пишет: Гюго, - Конвент одновременно выковывал цивилизацию. Да, горнило, но также и горн. В том самом котле, где кипел террор, крепло бродило прогресса. Из мрака, из стремительно несущихся туч вырывались мощные лучи света, равные силой извечным законам природы. Лучи, и поныне освещающие горизонт, не гаснущие на небосводе народов, и один такой луч зовется справедливостью, а другие - терпимостью, добром, разумом, истиной, любовью». Гюго подчеркивает, что великие исторические мероприятия, направленные к утверждению прогресса и цивилизации. Конвент проводит в то время, когда ему приходится напрягать все силы для борьбы с контрреволюциейОднако принять революцию до конца Гюго не может. От него ускользают ее реальные предпосылки, он во многом вое принимает ее в абстрактно-эмоциональном плане, а борьбу течений объясняет соперничеством революционных вождей. По этому и противостояние революции и контрреволюции в конечном итоге сводится им к моральной проблеме, которая решается в столкновении трех основных персонажей романа - руководителя контрреволюционного Вандейского восстания маркиз де Лантенака, его племянника Говэна, возглавляющего революционные войска, и представителя Конвента Симурдэна, контролирующего деятельность Говэна.

Лантенак показан как фанатик контрреволюции, жестокий беспощадный, ненавидящий и презирающий народ, делающий все для того, чтобы повернуть историю вспять, вернуть «старый порядок». Его девиз - «быть беспощадным!», «никого не щадить!», «убивать, убивать и убивать!»

Лантенаку противопоставлен, как фанатик революции, Симурдэн. В отличие от Лантенака, защищающего свои феодальные права и привилегии, Симурдэн не преследует никакого личного интереса. Он отдал всю свою жизнь революции, он бескомпромиссен, не способен ни на какие уступки. Единственная его привязанность в жизни - его бывший воспитанник Говэн, которого он любит как родного сына.

И Симурдэн и Говэн преданы революции, но в то же время преданы ей по-разному; по мысли Гюго, это две стороны революции, «два полюса правды». В сопоставлении их идейных позиций писатель пытается усмотреть трагическое противоречие между насильственными методами и гуманными целями революции. Если Симурдэн беспощаден к врагам революции, не знает милосердия, не знает жалости, то Говэн, будучи страстным поборником революционных идей, готовым отдать за них жизнь, не признает террора. Республике террора он противопоставляет «республику духа». На этой почве между учителем и учеником происходят постоянные споры, как бы предваряющие трагический финал романа.

Симурдэн предупреждает Говэна, что его идеи ошибочны, то они могут привести к измене, ибо, когда идет борьба не на жизнь, а на смерть, невозможно быть гуманным по отношению к врагу: «Берегись!.. У революции есть враг - отживший мир, и она безжалостна к нему, как хирург безжалостен к своему врагу - гангрене… В такое время, как наше, жалость может оказаться одной из форм измены…» И действительно, объективно Говэн изменит революции, когда проявит великодушие и отпустит на волю ее злейшего врага - Лантенака, считая, что тот достоин милосердия за спасение детей из горящей башни. За эту измену его осудит Симурдэн, добившись на заседании революционного трибунала смертного приговора Говэну. Но когда нож гильотины опустится над головой Говэна, раздастся выстрел. Симурдэн покончит с собой.

Этому самоубийству, конечно, должна предшествовать сложная душевная драма. Если жестокий Лантенак под воздействием внезапного, почти невероятного просветления не колеблясь спасает детей, если Говэн, тоже не колеблясь, спасает Лантенака, то в душе Симурдэна происходит жестокая борьба: он любит Говэна, не скрывая своего восхищения перед ним во время беседы в подземелье накануне казни, но он до конца остается верен революции. В то же время самоубийство Симурдэна, по мысли Гюго, должно свидетельствовать о том, что человеческое в нем восторжествовало над фанатическим, вечное - над временным, преходящим. Каждый из трех основных героев своим путем приходит к этому человеческому, вечному, тому, что, по мысли Гюго, стоит выше общественного антагонизма: Лантенак - спасая детей, Говэн - отпуская на волю Лантенака, Симурдэн - кончая с собой. В этом искупление их трагической вины перед той идеей добра, которой открыт более прямой путь к сердцу сына народа, сержанта Радуба, сразу понимающего, что после спасения детей и Лантенак и Говэн находятся вне обычной юрисдикции.«Девяносто третий год» свидетельствует о значительных противоречиях Гюго в его отношении к французской революции конца XVIII века и шире - к революционному насилию, ибо роман, как было сказано, не мог не явиться откликом на события Парижской коммуны. С одной стороны, в обстановке угнетающей реакции начала 1370-х годов Гюго воспел непреходящее значение революции, очистительный вихрь которой пронесся не только над Францией, но и над всем миром. Объективно это прозвучало как выражение сочувствия другой, только что потопленной в крови народной революции. Но одновременно Гюго продолжал разделять свои прежние романтические представления о том, что конечное изменение человеческого общества может произойти только одним путем - путем перерождения человека изнутри. Отсюда - противопоставление «республики террора» «республике духа» в лице Симурдэна и Говэна, надуманность ряда сцен и ситуаций (внезапное перерождение Лантенака и т. п.).

Последние годы жизни Гюго проходят в атмосфере внешнего почитания со стороны официальной Франции. Он сказочно богат благодаря бесконечным переизданиям своих книг, в январе 1876 года его избирают в Сенат (здесь первую свою речь он произносит в пользу амнистии коммунарам), пресса расточает похвалы всему, что выходит из-под его пера. Между тем все явственнее дает о себе знать надвигающийся конец. В ночь с 27 на 28 июня 1878 года у Гюго происходит кровоизлияние в мозг, от которого он оправился, хотя уже после этого практически не писал ничего нового. Он стал молчалив, угрюм, подавлен, хотя иногда принимает визиты знатных иностранцев, желающих поглядеть на национальную знаменитость (император Бразилии Педро II во время подобного визита в ответ на обращение «Ваше величество» сказал: «Здесь есть только одно величество, г-н Гюго: ваше!»).

27 февраля 1881 года Гюго вступает в свое восьмидесятилетие. В этот день мимо его дома на проспекте Эйлау прошло более 500 тысяч человек, приветствуя великого национального поэта. В этот же день состоялось сотое представление его драме «Эрнани», в котором роль доньи Соль играла знаменитая французская актриса Сара Бернар, творческая манера которой была уже отмечена чертами складывавшегося стиля конца века - «модерн». Через несколько дней Сенат стоя троекратно повторенными аплодисментами приветствовал своего сочлена, которому только что воздала высшие почести нация.

Все эти триумфы разделяет его верный друг Жюльетта Друэ, которой исполнилось 75 лет и которая теперь уже почти не расстается с Гюго. Они сохранили старый обычай по всякому поводу писать друг другу. 1 января 1883 года, посылая спутнику своей жизни новогодние пожелания, Жюльетта написала ему: «Обожаемый мой, не знаю, где я буду в эту дату в следующем году, но я счастлива и горда подписать тебе мое удостоверение на жизнь сейчас вот этими только словами: «Я люблю тебя». Это было последнее ее новогоднее поздравление. 11 мая 1883 года она скончалась. Гюго раздавлен горем, не плачет, но не может даже присутствовать на похоронах. Отныне все ему безразлично: с Жюльеттой ушло все его прошлое, вся его жизнь.

15 мая 1885 года Гюго, перенесший сердечный инфаркт, заболел воспалением легких. Ничто уже не могло его спасти, и 22 мая, в день именин Жюльетты Друэ, он скончался со словами: «Я вижу… темный свет». Оставалось всего четыре года до столетия Великой революции, возведения Эйфелевой башни, ставшей символом Парижа в новейшее время… Всего через шестнадцать лет человечество вступит в XX век, который принесет миру, с одной стороны, «невиданные перемены, неслыханные мятежи», с другой - две мировые войны, тоталитарные диктатуры, лагеря массового уничтожения…

На другой день после кончины Гюго правительство принимает решение о национальных похоронах, которые происходят 1 июня 1885 года.ятежи», с другой - две мировые войны, тоталитарные диктатуры, лагеря массового уничтожения…

На другой день после кончины Гюго правительство принимает решение о национальных похоронах, которые происходят 1 июня 1885 года. Развертывается грандиозная, не имеющая ее на равных церемония: в ночь накануне похорон более 200 тысяч парижан проходят перед катафалком, стоящим под Триумфальной аркой, с которой свешивается огромная креповая вуаль. Днем около двух миллионов человек выстраиваются вдоль пути следования катафалка с площади Звезды в Пантеон. По словам присутствовавшего на похоронах Мориса Барреса, хоронят «поэта-пророка, старого человека, который своими утопиями заставлял трепетать сердца».

Слава Гюго давно перешагнула национальные границы, уже при жизни он стал принадлежать всему миру, а что касается Франции, то каждое новое поколение французов в своем восприятии Гюго, конечно, ставило свои акценты, но изумление, если не восхищение перед этой фигурой было почти всеобщим. Разве только сразу последовавшие за Гюго символистская и, постсимволистская генерации демонстрировали несколько пренебрежительное отношение к мэтру (память Ахматовой сохранила характерные для 1910-х годов слова Модильяни: «Гюго… но ведь это декламация»), но придирчивый эстет и стилист Андре Жид на вопрос о лучшем французском поэте назвал - не ожидавшееся, видимо, имя Бодлера, а Гюго («Увы, Виктор Гюго»).

    ГЮГО, ВИКТОР (Hugo, Victor) (1802–1885), великий французский поэт, романист, драматург; лидер романтического движения во Франции. Родившийся 26 февраля 1802 в Безансоне Виктор Мари был третьим сыном капитана (позднее генерала) Ж.Л.С.Гюго (родом из Лотарингии) и Софи Требюше (родом из Бретани). Родители совершенно не подходили друг другу и часто разъезжались; 3 февраля 1818 они получили официальное разрешение жить раздельно. Мальчик воспитывался под сильным влиянием матери, волевой женщины, разделявшей роялистские и вольтерьянские взгляды. После смерти жены в 1821 отец сумел вернуть любовь сына.
    Долгое время образование Гюго было бессистемным. Несколько месяцев он провел в мадридском колледже Ноблес; во Франции его наставником стал бывший священник отец де ла Ривьер. В 1814 он поступил в пансион Кордье, откуда наиболее способные ученики переходили в лицей Людовика Великого. К этому периоду относятся его самые ранние стихотворные опыты – большей частью переводы из Вергилия. Вместе с братьями он предпринял издание журнала «Литературный консерватор» («Le Conservateur littraire»), где были опубликованы его ранние поэтические произведения и первая версия мелодраматического романа Бюг Жаргаль (Bug Jargal, 1821). Его приняли в роялистское «Общество изящной словесности». Увлечение подругой детских лет Адель Фуше встретило решительное неодобрение матери. После ее смерти отец позволил влюбленным встречаться, и этот период ухаживания отразился в Письмах к невесте (Lettres la fiance). Первая поэтическая книга Гюго, Оды и разные стихотворения (Odes et posies diverses, 1822), была замечена королем Людовиком XVIII, которому пришлись по вкусу оды в роялистском духе. Не по летам зрелому поэту была назначена ежегодная пенсия в 1200 франков, что позволило Виктору и Адели повенчаться 12 октября 1822.
    Определение «меланхолический романтик» никак не подходит к Виктору Гюго периода 1820-х годов. Счастливый супруг, любящий отец и необыкновенно удачливый литератор, он не ведал огорчений, какие увековечивают в прозе или стихах. В 1823 он опубликовал свой второй роман, Ган Исландец (Han d'Islande), повествование в готическом стиле, в традиции Замка Отранто Х.Уолпола и Монаха М.Льюиса. В 1828 вышло каноническое издание Од и баллад (Odes et ballades); яркая образность баллад свидетельствовала об усилении романтических тенденций в его творчестве.
    В числе друзей и знакомых Гюго были такие литераторы, как А.де Виньи, А.де Сен-Вальри, Ш.Нодье, Э.Дешан и А.де Ламартин. Образовав группу Сенакль (франц. «сообщество», «содружество») при журнале «Французская муза», они часто встречались в салоне Нодье, хранителя библиотеки Арсенала. Особо тесные отношения связывали Гюго и Ш.Сент-Бёва, который написал в «Глоб» хвалебную рецензию на Оды и баллады.
    В 1827 Гюго опубликовал пьесу Кромвель (Cromwell), слишком длинную для постановки на сцене; ее знаменитое Предисловие стало кульминацией всех кипевших во Франции споров о принципах драматического искусства. Воздав восторженную хвалу шекспировскому театру, Гюго обрушился на столь любезное французам единство времени, места и действия, высказался в пользу более гибкой системы стихосложения и ратовал за соединение возвышенного с гротеском. Этот манифест, а также пронзительно человечная повесть Последний день приговоренного к смерти (Le dernier jour d'un condamn, 1829) и поэтический сборник Восточные мотивы (Les Orientales, 1829) принесли Гюго славу.
    Период с 1829 по 1843 был чрезвычайно продуктивным в творчестве Гюго. В 1829 появилась пьеса Марион Делорм (Marion de Lorme), запрещенная цензурой за нелицеприятный портрет Людовика XIII. Меньше чем за месяц Гюго написал романтическую драму Эрнани (Hernani). За скандальной премьерой (25 февраля 1830) последовали другие, столь же шумные ее представления. «Битва за Эрнани» завершилась не только триумфом автора пьесы, но и победой романтизма, которую окончательно закрепил успех Собора Парижской Богоматери (Notre-Dame de Paris, 1831). В романе, живописующем Париж 15 в. и великое творение готики, Гюго впервые предстал как прозаик.
    Марион Делорм была все-таки поставлена 11 августа 1831; за ней свет рампы увидели Король забавляется (Le Roi s'amuse, 1832), Лукреция Борджиа (Lucrce Borgia, 1833), Мария Тюдор (Marie Tudor, 1833), Анджело (Angelo, 1835), Рюи Блаз (Ruy Blas, 1838) и Бургграфы (Les Burgraves, 1843). Все они, в т.ч. лучшая из них, Рюи Блаз, воплощали принципы, сформулированные в «Предисловии» к «Кромвелю».
    Важные события произошли в личной жизни Гюго. Сент-Бёв влюбился в его жену, и пути бывших друзей разошлись. Сам Гюго проникся страстью к актрисе Жюльетте Друэ, с которой познакомился в начале 1833. Их связь продолжалась вплоть до ее смерти в 1883. Выходившие с 1831 по 1840 сборники лирических стихотворений в значительной мере навеяны личными переживаниями поэта. В Осенних листьях (Les Feuilles d'automne, 1831) перемежаются темы природы и детства. В Песни сумерек (Les Chants du crpuscules, 1835) вошло несколько стихотворений политического характера, остальные внушены чувством к Жюльетте. Меланхоличны по тону Внутренние голоса (Les Voix intrieures, 1837), с их необыкновенно трогательным стихотворением, посвященным брату Эжену, который скончался в больнице для умалишенных. Разнообразные по тематике Лучи и тени (Les Rayons et les ombres, 1840) обнаруживают тягу к обретению веры. Актом гуманности стал роман Гюго Клод Ге (Claude Gueux, 1834), не только направленный против смертной казни, но и видевший корень всех зол в проблеме бедности. В 1834 издан также сборник выходивших прежде полностью или в отрывках критических эссе Литературно-философская смесь (Littrature et philosophie mles).
    В 1841 заслуги Гюго получают признание Французской Академии, которая избирает его своим членом. В 1842 он выпускает книгу путевых заметок Рейн (Le Rhin, 1842), в которой излагает свою программу международных отношений, призывая к сотрудничеству между Францией и Германией. В 1843 поэт пережил трагедию: его любимая дочь Леопольдина и ее муж Шарль Вакри утонули в Сене. Удалившись на время от общества, Гюго ушел в работу над большим романом Невзгоды (Les Misre), прерванную революцией 1848. Гюго занялся политикой, был избран в Национальное Собрание; после государственного переворота 2 декабря 1851 он бежал в Брюссель, оттуда перебрался на о.Джерси, где провел три года, а затем (1855) обосновался на о.Гернси.
    За время долгого изгнания Гюго создал величайшие свои произведения. В 1853 появились Возмездия (Chtiments), блистательная стихотворная сатира с уничтожающей критикой Наполеона III; в 1856 вышел сборник лирической и философской поэзии Созерцания (Les Contemplations); в 1859 Гюго опубликовал первые два тома Легенды веков (La Lgende des sicles), утвердившие за ним славу эпического поэта. В 1860–1861 Гюго вернулся к начатому роману Невзгоды. Книга была напечатана в 1862 под ставшим отныне знаменитым названием Отверженные (Les Misrables). В период своего пребывания на Гернси Гюго опубликовал трактат Уильям Шекспир (William Shakespeare, 1864), сборник стихотворений Песни улиц и лесов (Les Chansons des rues et des bois, 1865), а также два романа – Труженики моря (Les Travailleurs de la mer, 1866) и Человек, который смеется (L'Homme qui rit, 1869).
    После крушения режима Наполеона III в 1870, в самом начале франко-прусской войны, Гюго вернулся с Жюльеттой в Париж. В течение многих лет он противостоял империи и превратился в живой символ республики. Наградой ему была оглушительно торжественная встреча. Имея возможность покинуть столицу перед наступлением вражеских войск, он предпочел остаться в осажденном городе. Избранный в Национальное Собрание в 1871, Гюго вскоре сложил с себя депутатские полномочия в знак протеста против политики консервативного большинства. Смерть сына Шарля и хлопоты, связанные с заботой о внуках, объясняют его отсутствие в Париже в период Коммуны и гражданской войны. Свидетельством его патриотизма и утраты иллюзий в отношении Германии, к союзу с которой он призывал Францию начиная с 1842, стал сборник Грозный год (L'Anne terrible, 1872). В 1874 равнодушный к успехам натуралистической школы Гюго вновь обратился к историческому роману, написав роман Девяносто третий год (Quatre-vingt-treize). В возрасте 75 лет он издал не только вторую часть Легенды веков, но и сборник Искусство быть дедом (L'Art d'tre grand-pre), на создание которого его вдохновили дети Шарля. Заключительная часть Легенды веков вышла в 1883. В том же году скончалась Жюльетта Друэ. После этого Гюго стал заметно сдавать. В мае 1885 Гюго заболел и 22 мая умер у себя дома. Государственные похороны стали не только данью уважения к великому человеку, но и апофеозом прославления республиканской Франции. Останки Гюго были помещены в Пантеон, рядом с Вольтером и Ж.-Ж.Руссо. Посмертные публикации Гюго: Конец Сатаны (La Fin de Satan, 1886), Театр и свобода (Thtre et libert, 1886), Пережитое (Choses vues, 1887), Эми Робсарт (Amy Robsart, 1889), Альпы и Пиренеи (Alpes et Pyrnes, 1890), Бог (Dieu, 1891), Франция и Бельгия (France et Belgique, 1892), Полный набор (Toute la lyre, 1888, 1893), Океан (Ocan, 1897), Последний сноп (Dernire gerbe, 1902), Послесловие к моей жизни (Postscriptum de ma vie, 1895), Зловещие годы (Les Annes funestes, 1898), Камни (Pierres, 1951), Личные воспоминания (Souvenirs personnels, 1952).